Потом Латрелл услышал шум, повернулся и увидел, что Клонкерри медленно ползет по песку, волоча за собой наполовину оторванную руку и с трудом передвигая ногу, в которой зияла дыра. Оставляя за собой кровавый след, он полз прямо к воде.

Он собирался совершить последнее жертвоприношение: самоубийство. Джейми Клонкерри был полон решимости утопиться. Роб застыл на месте от жуткого зрелища. Со стоном ужасной боли негодяй преодолел последний ярд, а потом с громким всплеском рухнул в грязную холодную воду. Мгновение его голова торчала среди оскалившихся черепов, яркие глаза смотрели прямо на Роба.

Затем он ушел под воду, туда, где лежали кости его предков.

Кристина села и несколько раз встряхнула мобильник, почти не надеясь, что он заработает. Наконец чудесным образом возник сигнал. Археолог связалась с Салли и взволнованно зачастила, излагая новости. Счастливый и предельно измотанный, Роб слушал как в тумане, безотчетно скользя взглядом по горизонту. Через минуту он понял, почему так делает.

По пустыне мчались полицейские машины, лавируя между натеками воды. Спустя несколько мгновений вершина холма заполнилась полицейскими и военными… среди которых был Кирибали. В костюме без единой пылинки, с широкой сияющей улыбкой на лице, он по радио отдавал приказы своим людям.

Роб сидел на песке, прижимая к себе дочь.

Два часа спустя они медленно ехали в Шанлыурфу. Завернутые в одеяла Роб, Кристина и Лиззи сидели в задней части самого большого полицейского автомобиля.

Наступил вечер. Жара пустыни высушила одежду Роба, мягкий ветерок свистел в окнах машины. На фоне фиолетово-черного неба на западе угасали последние кроваво-красные лучи солнца.

Кирибали, сидевший на переднем сиденье, повернулся, посмотрел на Роба, Кристину и улыбнулся Лиззи.

— Клонкерри, конечно, регулярно платил курдам, — заговорил он. — Платил больше, чем мы и вы. Мы все время чувствовали: что-то происходит. Взять хотя бы гибель Брайтнера. Езиды не собирались его убивать, хотели только отпугнуть. Однако его убили. Зачем? Кто-то уговорил людей на раскопках… оказать эту дополнительную услугу. Ваш друг Клонкерри.

— А потом?..

Кирибали вздохнул и смахнул с плеча лишь ему одному заметную пыль.

— Должен признаться, какое-то время мы не понимали ничего, находились в полном замешательстве. Но потом мне позвонил один замечательный полицейский из Скотленд-Ярда. Однако мы по-прежнему не видели выхода из создавшегося положения, поскольку не знали, где вы. — Кирибали улыбнулся. — И тут появился Мамтаз! Невысокий такой, помните? Он пришел ко мне и рассказал все как раз вовремя. Это всегда полезно — иметь связи.

Латрелл смотрел на Кирибали, с трудом понимая его слова. Потом он перевел взгляд на свои руки, все еще в пятнах засохшей крови Клонкерри. А, ерунда: главное, дочь спасена! Только это имело значение. В сознании Роба смешались тревога, облегчение и странная, болезненная радость.

Какое-то время они ехали в молчании, а потом Кирибали снова заговорил.

— Вы поняли, что я собираюсь отобрать у вас пергамент с картой и череп? Всю так называемую Черную Книгу.

— И что вы собираетесь с ними делать?

— Поместить туда же, где хранятся другие доказательства.

— Вы имеете в виду подвал музея?

— Конечно. И мы сменили код замка!

Их обогнал большой полицейский фургон, его задние огни светили красным сквозь поднятую пыль.

— Поймите, вы в безопасности, — продолжал Кирибали. — Это хорошо. Мы какое-то время подержим Радевана и его глупых друзей, а потом отпустим на все стороны. Я это сделаю, потому что моя задача — поддерживать мир между турками и курдами. Но все остальное навсегда останется под замком.

Поездка продолжалась. Теплый вечерний воздух нес мягкую свежесть. Роб с наслаждением дышал и поглаживал волосы дочери. И в какой-то момент заметил, что они проехали поворот на Гёбекли, едва различимый в свете восходящей луны.

Роб заколебался, но потом не выдержал и спросил Кирибали, нельзя ли взглянуть на Гёбекли в последний раз.

Кирибали велел водителю остановить машину и посмотрел на своих пассажиров. Кристина и Лиззи спали. В улыбке полицейского мелькнула снисходительность, он кивнул, связался по радио с другими машинами и сообщил подчиненным, что встретится с ними позже в Урфе. Потом его машина развернулась и поехала обратно.

Той же хорошо знакомой дорогой, через невысокие холмы, мимо курдских деревень с их открытыми канализационными стоками, беспризорными козами и освещенными бледно-зеленым светом минаретами. Какой-то пес залаял на машину и побежал следом, но потом отстал и растаял во тьме.

И вот наконец автомобиль остановился на гребне невысокого холма, откуда открывался вид на храм. Роб выбрался из машины; Лиззи крепко спала, положив голову на колени уснувшей Кристины.

Кирибали тоже вышел наружу. Двое мужчин пошли по извивающейся тропинке к храму.

— Ну а теперь расскажите, — сказал Кирибали.

— Что?

— Что вы делали в долине? Я имею в виду Долину Убийств.

Роб задумался, а потом объяснил очень коротко. В самых общих чертах сформулировал Тайну Бытия, но этого хватило, чтобы заинтриговать Кирибали: в лунном свете было хорошо видно, как глаза полицейского расширились.

— И вы убеждены, что действительно во всем разобрались? — с улыбкой спросил он.

— Может быть… Но не осталось никаких фотографий. Все ушло под воду. Никто не поверит нам, а раз так, какое это имеет значение?

В глубоком вздохе Кирибали чувствовался оттенок удовлетворения. Сейчас они стояли на вершине невысокого холма с одиноким тутовым деревом, откуда хорошо видны были мегалиты, отбрасывающие в лунном свете длинные тени. Полицейский хлопнул Роба по плечу.

— Друг мой писатель, это имеет значение для меня. Вы же знаете, я люблю английскую литературу. Поведайте, что вы думаете… откройте мне Тайну Бытия!

Роб протестовал; турок настаивал.

Журналист опустился на каменную скамью, достал блокнот и, напрягая глаза в лунном свете, перечитал свои записи. Потом закрыл блокнот и устремил взгляд на бесконечную всхолмленную равнину. Кирибали сидел рядом и слушал рассказ Роба.

— Библейские легенды о падших ангелах, упоминаемых в Книге Еноха, частично отражены в Бытии: я убежден, что это воспоминания людей о скрещивании между разными видами гоминидов, первыми людьми…

— Понимаю.

— Около десяти тысяч лет до нашей эры некий вид человека мигрировал с севера в турецкий Курдистан. Хлынувшие сюда гоминиды были очень крупны. Возможно, они вели свое происхождение от гигантопитеков, самых больших известных гоминидов. Судя по культурному воздействию на местных жителей, великаны пришли из Восточной Азии. Каково бы ни было их происхождение, давайте назовем их северными людьми. По сравнению с Homo sapiens северные люди были гораздо лучше развиты и, несомненно, более агрессивны. Они изготавливали глиняную посуду, строили дома, знали резьбу, ваяли скульптуры; возможно, у них была даже письменность, в то время как Homo sapiens все еще жили в пещерах.