Чёрт! Я же во сне! Ещё и по друзьям-неорганам зарядил фаерболом!

Они стояли тут же, на перроне, и ухмылялись.

— О, теперь осознался, — заметил Фиолетовый. — Чем же мы так тебе не угодили, что по неосознанке фаерболами нас угощаешь?

Я промолчал. Чего говорить? Сами знают.

— В библиотеку пойдём? — поинтересовался Оранжевый. Вопрос он задал для порядка, потому что тут же швырнул меня в открывшийся портал.

Я приземлился между стеллажей и подождал, пока неорганы подойдут ближе.

— Он смог вернуться из нижнего мира? — спросил я.

Неорганы замерли и уставились на меня, моргнув светящимися глазами. Потом Оранжевый улыбнулся:

— Да, вполне.

— Хотя пребывание там оставило на нём след, — добавил Фиолетовый.

— Что толку переживать о том, чего не изменить? — примирительно произнёс Оранжевый.

— Что толку вспоминать о том, что прошло? — в тон ему спросил я.

— Чтобы вспомнить себя, — ничуть не смутился неорган. — Ты ведь хочешь знать, из-за чего всё? Откуда взялись мы? Чего такого нашла в тебе ведьма? Всё связано со всем, не вспомнив, не поймёшь.

— Вот про ведьму вы раньше не говорили, — заметил я.

— Всему своё время, — ответил Оранжевый и протянул мне книгу в тонком бумажном переплёте. — Сегодня только добрые и светлые воспоминания, обещаю.

Книга на его ладони раскрылась, зашелестела страницами, я и не заметил, как мир переключился.

— Таен, а ты знаешь, почему спать и сновидеть — не одно и то же? — Айка свешивается из своего гамака, и надо мной появляется веснушчатое лицо, окруженное растрёпанными вихрами.

Ну, теперь точно не отстанет.

— Давай продолжим во сне, — предлагаю я. — А то сейчас заведем разговор и просидим до утра. А завтра сбор аараны. На поле уснёшь.

— Зануда ты, Таен, — обижается Айка и тут же с азартом добавляет. — Ну хорошо! Давай спи быстрее!

Я киваю, и рыжая голова надо мной исчезает. Некоторое время я смотрю на деревья, звёздное небо над нашим лесом и деревянные хижины на сваях, окружённые люминами. Когда-нибудь я тоже научусь делать такие же, чтобы защищать деревню от хищников. Но мне они ещё просто так нравятся. Красивые. Оранжевые, жёлтые, красные и даже зелёные шары, вспыхивающие серебристыми искрами. Родители рассказывали, что старшие вытаскивают их из сновидений.

Я закрываю глаза и начинаю глубоко дышать, представляя, что с каждым вдохом немного поднимаюсь наверх, а с каждым выходом опускаюсь вниз и так раскачиваюсь, как на верёвочных качелях. А потом резко вылетаю вверх. Это хорошо, что вверх. Внизу темно и страшновато, приходится выбираться. А наверху — наша деревня. Всё знакомо, и даже люмины висят. Хотя во сне сейчас день.

— Ну наконец-то! — Айка качается на лиане рядом и недовольно морщит нос. — Я уж думала просыпаться обратно и помогать тебе уснуть!

Айка не разглядывала люмины, и она всегда быстрее засыпает, использует картинки, представляет что-то и ныряет туда. Правда, каждый раз всё равно оказывается в деревне, и это её бесит.

— Ну что? Знаешь, почему мы не сновидим, а всё ещё спим, как малыши? — выпалила Айка.

— Почему? — спросил я, зависая рядом с ней в воздухе. Он здесь прямо волшебный, тягучий и поддерживает, как вода. А солнце яркое, но на него совсем не больно смотреть.

— Потому что каждый раз просыпаемся в деревне! — возмущённо начала Айка. — Её родители и старейшины создали для всех нас. Чтобы мы не ходили по другим мирам, как они. Думаешь, откуда они люмины приносят?

— Не знаю, — я слышу звонкий смех и поворачиваю голову. Там, у вершин деревьев, летают близнецы Кед и Дим. Они на три цикла младше меня. Мне тоже нравилось так забавляться три цикла назад.

— Из других миров они их приносят! — заявляет Айка.

— Значит, мы тоже принесём, — отвечаю я. — Когда нам разрешат выходить из границ деревни.

— Тебе четыре цикла осталось, а я не собираюсь ждать целых шесть! — Айка фыркает, кувыркается в воздухе и устремляется в полёт между деревьями.

Я сосредотачиваюсь на центре живота и отправляюсь вслед за ней. Пролетаю через петлю лиан, мимо огромного гнезда на дереве, для которого мы недавно создавали чудо-птиц, мимо хижины шамана Хекны на самом краю деревни. Во сне шамана в ней никогда не бывает, и мы не боимся пролетать там. Деревья заканчиваются, и перед нами открывается вид на луга, виднеющиеся вдали горы и реку, которая протекает под обрывом. Я сбавляю скорость, Айка по своему обыкновению врезается в незримую преграду и отлетает в сторону. Прямо на меня. Кубарем мы катимся по траве и тут же ударяемся о ствол толстого дерева, будто специально поджидавшего нас.

Хорошо, что во сне не больно!

Я встаю, Айка взлетает и снова врезается в невидимую стену, но уже не так яростно.

— Её не пробить, — я пытаюсь охладить пыл сестрёнки.

— Где-то здесь должен быть выход. Они ведь именно здесь проходят! — недовольно ворчит Айка. — Те, кто достиг срока.

— Их ведут за руку родители, — отвечаю я и всматриваюсь в дали лугов. Старейшины-сновидящие создали дубль деревни во сне. Но горы и луга, скорее всего, просто декорации. — Я уверен, там, за барьером новые странные миры.

— Я тоже, — говорит Айка и смотрит вперёд, пытается увидеть сквозь иллюзию что-то другое и неведомое. Мир, что окружает нас в сновидении.

— Знаешь, шаман Хекна говорит, если долго на что-то смотреть, оно проявляет свою суть, — вспоминаю я и раскрываю перед Айкой ладонь. На ней сидит маленький фиолетовый птенец кеду. Он получился немного корявым, со слишком большой головой и тонюсенькими ножками.

Айка смеётся.

— Смотри, — говорю я сестре, — смотри внимательнее.

Через некоторое время птенец растекается по ладони бесцветной кашицей. Моя светимость впитывается обратно в руку.

— Наши поделки и так быстро разваливаются, — пожимает плечами Айка. — А на деревню мы смотрим каждый день.

— Но не пристально смотрим, — отвечаю я. — А старейшины-сновидцы сильнее, поэтому смотреть нужно дольше. Давай проверим на чём-то небольшом.

Айка приносит шишку, и мы садимся прямо у обрыва и смотрим, долго смотрим. Сестра уже теряет терпение, когда светло-коричневые чешуйки начинают растворяться и облетать, обнажая чёрный стволик.

— Получилось, ура! Получилось! — Айка взлетает в воздух и несколько раз кувыркается через голову от радости.

На заслон у обрыва мы потратили весь сезон. Уже небо стало хмуриться, и дожди заколотили по навесу над гамаками.

В деревне, как всегда, ясно и солнечно, я сижу рядом с Айкой и слышу звук дождя из реального мира. Становится зябко, а перед нами вибрирует воздух и горы обволакивает пеленой. Мы знаем, что получилось, но не говорим друг другу ни слова. Боимся растерять концентрацию.