А дальше всё было как во сне – ватного Юлиана волокли вниз по лестницам, он не замечал ничего, кроме каменных стен и далеко не был уверен, что Ривальда и Пенелопа живы.

Уже внизу, на сухом и холодном пустыре, вервольфы образовали большой круг, и тогда Юлиан немного пришёл в себя. Пенелопа и Ривальда были всё ещё живы, пусть и не в лучшем своём состоянии. Их берегли для какого-то важного дела. Другого дела.

Сорвенгер встал в самую середину круга и снова начал бормотать непонятные заклятья.

– Как ты собираешься телепортироваться отсюда? – спросила у него Ривальда.

– В этот раз я знаю конечный адрес. А адреса Крестовой Цитадели граф Акрур мне никогда не давал.

И, прежде чем Ривальда успела что-то ответить, а Юлиан что-то понять, все они снова оказались в тёмном адском вихре, засасывающем их всё глубже и глубже в непонятные свои недра. Они сужались до размера игольного ушка, но это самое ушко тоже становилось меньше и не собиралось пропускать их. Но в итоге сдалось.

Сорвенгер, Юлиан, Пенелопа, Скуэйн и ещё пара вервольфов оказались на крыше другого высоченного здания. А снизу простирался Свайзлаутерн. Во всей своей красе.

Юлиана вновь чуть не вырвало. Телепортацию он переносил не самым лучшим образом.

– Что это за место? – в суматохе спросил он и приподнял голову наверх. Вроде все были живы.

– Не притворяйся, что не знаешь, – прошептала Ривальда, которая находилась ближе всех к нему.

– Центральные Часы Свайзлаутерна! – торжественно возвестил Сорвенгер, даже приподняв руки вверх.

21. Кульминация

"Некоторые войны заканчиваются так, что неизвестно, кто победитель."

Юлиан Мерлин, ноябрь 2010

Юлиана и Пенелопу уже никто не удерживал. Враги справедливо рассудили, что с крыши Центральных Часов сбежать им никуда не удастся, потому никакой опасности они уже не представляют. О существовании их двоих, казалось бы, все давным-давно позабыли.

Другое дело – Ривальда Скуэйн. С неё не спускали глаз, так как всё ещё верили, что она может выкинуть какую-нибудь роковую штуку, которая испортит всё.

Юлиану всегда хотелось увидеть столь большой город, как Свайзлаутерн, с такой колоссальной высоты, но явно не при таких обстоятельствах. Несмотря на ночь, Юлиан видел каждое здание этого города, даже каждую башню Академии принца Болеслава.

И символично, что в этот момент он находился именно с Пенелопой. Потому что то, что происходило сейчас, было действительно идеальным свиданием. Вернее говоря, было бы им, если убрать отсюда Сорвенгера и пару десятков вервольфов. А так же висящее прямо в воздухе овальное зеркало высотой едва ли не в человеческий рост.

Однако, это зеркало ничего не отражало, и сквозь тьму, которой оно было наполнено, показался силуэт. С головы и до пят этот силуэт был окутан в потёртый и местами порванный коричневый плащ. Но и через этот плащ было явно заметно его аномальную худобу.

Молтембер?

– Я ждал тебя, дорогая, – произнёс металлический голос, так и не повернув головы. – Даже скучал. Скажи мне, а ты скучала по мне?

Ривальда помялась несколько секунд, но затем едва слышимым голосом пробормотала:

– Скучала.

– Обняла бы меня, как раньше, если бы я не находился по другую сторону? – пафосно спросил Молтембер. – Предалась бы эмоциям и забвению, как это было пятнадцать лет назад? Этот отрезок времени был лучшим в твоей жизни. Не так ли?

– Был до тех пор, пока я не узнала правду, – уже более громким голосом сказала Ривальда.

– Какую правду? Чем эта правда напугала тебя?

– Не заставляй меня повторять это снова. Открытие ворот альтернативного ада, уничтожение Парламента, контроль над Сообществом…

– Ты солжёшь, если скажешь, что не разделяла моих идей. Я сотни раз повторял тебе, что мы похожи друг на друга больше, чем кто-либо. За исключением одного. Я не умею предавать. А у тебя это хорошо получается.

Ривальда дёрнула правой рукой, словно попыталась вырваться из захвата, но ничего у неё не получилось.

– Я не предавала то, за что сражалась всю свою жизнь. Я и ещё несколько человек спасли Сообщество от ужаса вроде тебя, и я всегда буду гордиться этим.

Юлиан ждал, когда Молтембер повернётся и откроет своё лицо, но этот момент так и не наступал. Чего он ждал?

– Гордиться предательством,– процедил Молтембер. – Ничего более мерзкого в жизни я не слышал. Ничего более лицемерного. Пожалуй, кроме твоих слов о любви.

– Я любила тебя! – крикнула Ривальда.

– И любишь сейчас. Я слышу дрожь в твоём голосе. Но, в то же время, и фальшь. Ты снова пыталась убить меня. Пыталась обмануть меня. Как повезло, что я знаю тебя настолько хорошо, что больше не смогу позволить себе повестись на обман. Не попадусь в твои ловушки, потому что знаю, как они устроены.

– Я сделала всё, что могла, – сказала миссис Скуэйн. – И горжусь тем, что хотя бы пыталась.

– Я выражаю тебе своё почтение, – перебил её Молтембер. – Твой план был очень хорош. Не только по своей идее, но и по содержанию и исполнению. Перенесла часть моей души, что хранилась в тебе, в меч и убила им Поборски. Да, это убило бы меня. Но, к сожалению… Не все мечты сбываются.

Под эти пламенные речи Юлиан даже не заметил, как к Молтемберу приблизился Сорвенгер с вытянутой ладонью, над которой парировал голубой сгусток души Молтембера.

Почувствовав приближение, Молтембер обернулся, и все наконец-то увидели его лицо.

Да, с Поборским тут не было ничего общего.

Если бы ужас имел лицо, то он имел бы лицо Молтембера. Да и не лицо это было вовсе, а череп, обтянутый тонкой-тонкой иссохшей кожей. Выделялись только ярко горящие и блестящие жёлтый глаза, пронизывающие всех вокруг такой яростью и злостью, что более чем на мгновение в них заглянуть было невозможно.

Более того, если смотреться во весь этот ужас, то можно было заметить, что Молтембер просвечивает.

Выходит, призрак. Субстанция, застрявшя между землёй и адом. Душа, не нашедшая себе покоя.

– Спасибо, Якоб, – ответил он и протянул руку в ответ. – Спасибо тебе за мой якорь.

Он прислонил руку к внутренней стенке стекла и сделал вид, будто прикасаетск сфере. Разумеется, межпространственный барьер не позволял ему это сделать.

Шар немного увеличился в размерах, однако так и остался парить в воздухе. Юлиан ожидал, что сейчас случится единение призрака Молтембера и его души, но этого не случилось.

– Моя мечта об избавлении от этой черни наконец-то сбылась и это самое главное, – произнесла Ривальда. – Оно отравляло меня все эти годы. Портило мою жизнь. Оскверняло само мироздание.

– Я рад за тебя, –