– Специальная доставка из Амстердама, приятель, – сказал он, когда дверь наконец открылась.

– Вот здорово! – Клодия по голосу поняла, что Гай очень обрадовался. – Нужно расписаться в получении?

– Нет необходимости, приятель. Пока.

Пришлось поторопиться, пока Гай не закрыл дверь. Как только водитель сбежал по ступеням вниз, она шагнула из своего укрытия.

Гай остолбенел от радостного удивления еще до того, как она распахнула пальто и предстала перед ним в короткой сорочке из черного атласа и черных чулках, которые поддерживались атласными подвязками. Клодия достала из-за глубокого выреза красную розу и протянула ему.

– С днем рождения, Гай, – произнесла она с чуть заметной дрожью в голосе.

Радостно рассмеявшись, он сгреб ее в охапку и ногой закрыл дверь. Все еще смеясь, они оба упали на диван в гостиной.

Клодия сбросила с себя пальто и перекинула через спинку дивана.

– В прошлый раз сорочка была кремового цвета, но ты тогда сказал, что предпочитаешь черную.

– Я помню, – сказал Гай и посадил жену к себе на колени.

– А еще ты сказал, что я выгляжу, как выпускница монастырской школы, которая пытается изобразить из себя соблазнительницу. Я тогда очень обиделась.

Гай провел кончиками пальцев по ногам в черных чулках, замерев на том месте, где чулки заканчивались.

– Это было еще до того, как я узнал, насколько соблазнительной ты можешь быть на самом деле.

– Тебе не кажется, что в черном шелке я все-таки соблазнительнее, чем в кремовом? – шаловливо спросила она.

– Ты была бы соблазнительной даже в рубище. – Гай провел рукой по ее волосам, остановившись там, где, как ему было известно, находилось местечко, прикосновение к которому ее особенно возбуждало. – Но соблазн в шелках – это нечто особенное.

– Так и было задумано. Ведь это твой день рождения.

– После того как ты отсутствовала целых шесть дней… – поцеловав ее плечи, Гай спустил с них узенькие бретели, – мне, пожалуй, больше по душе соблазн в натуральном виде.

В камине пылал огонь, и в комнате было очень тепло. Лампы освещали комнату приглушенным светом, а диван был достаточно широк.

Портли спал, тактично отвернувшись, на самом маленьком кресле, которое он теперь считал своим собственным.

Несколько утолив жажду страсти, они улеглись у огня.

– Ты еще не открыл свой подарок, – сказала Клодия.

– Мне показалось, что я только что это сделал, – усмехнувшись, сказал Гай, освобождая от обертки маленький пакет. Там оказалась баночка настоящей икры, которую он обожал. – Я должен немедленно ее попробовать, – сказал Гай и, поцеловав Клодию, отправился на кухню.

Он возвратился с намазанными маслом тартинками и бутылкой вина, и супруги устроили импровизированный пикник у камина.

– Извини, я не купила тебе настоящий подарок, – сказала Клодия, когда они уже опустошили полбанки икры, – но я кое-что заказала. Правда, чтобы получить этот подарок, придется подождать какое-то время.

– Ты мне сама скажешь, что это такое, или я должен отгадать?

– Попробуй отгадать.

– В таком случае подскажи немного.

– Они бывают двух видов, – сказала она, подумав.

– Наверное, что-нибудь ручной работы? – Клодия рассмеялась.

– Не совсем.

– Что ты имеешь в виду? – Что значит «не совсем».

– Именно это я и имею в виду: «не совсем ручной работы». – Она видела, что заинтриговала его. На лице Гая был написан нескрываемый азарт, который появлялся у него всякий раз, когда ему никак не удавалось отгадать последнее слово в кроссворде.

– Прошу еще одну подсказку. – Клодии захотелось его немного помучить.

– Ты к старости становишься тугодумом, – поддразнила она. – Вся эта история с соблазнами, наверное, плохо повлияла на твой мозг.

Как она и ожидала, Гай сгреб ее в охапку и начал щекотать, пока Клодия не взмолилась о пощаде.

– Отпусти меня!

– Только если дашь мне еще одну подсказку. В противном случае я продолжу атаку.

– Ты играешь не по правилам, – посмеиваясь, запротестовала Клодия. – Я не в состоянии отбиваться. – Она лежала плашмя на ковре, а Гай, склонившись над ней, держал ее за запястья.

Он поцеловал ее в нос.

– Тогда сдавайся.

Клодия посмотрела на него снизу вверх.

– Ладно. Они бывают двух цветов: голубые и розовые, но выбирать нельзя – это уж как повезет.

Минут десять спустя до Гая дошел смысл ее подсказок. Он, ошалевший от радости, напоминал своим видом собаку, получившую и кусок рождественской индейки, и сосиски, обернутые ломтиками бекона, и все остальные лакомства в мире.

– Интересно, что скажет Аннушка? – сказала Клодия, размышляя вслух.

– Она будет на седьмом небе от счастья.

– Ты уверен?

– Абсолютно. – Гай крепко прижал ее к себе. – На днях она сказала: «Вы с Клодией собираетесь завести детишек или проблемы со мной заставили вас навсегда отказаться от этой мысли?»

Она рассмеялась.

– Я думаю, ты предпочел бы голубой цвет?

– Мне все равно, лишь бы это было.

– Думаю, в твоих интересах выбрать голубой. Ведь против меня, Аннушки и миссис Пирс ты и без того пребываешь в меньшинстве.

– У меня есть Портли, – усмехнувшись, сказал Гай.

– Портли не в счет. Его, бедняжку, едва ли можно считать полноценным мужчиной.

Клодия взглянула в сторону кресла, где только что спал Портли, но его там не было. Он под шумок нашел себе более интересное занятие, с аппетитом поглощая икру из банки, оставленной на подносе.

– Ах ты, негодное животное! – прикрикнула Клодия. – Ведь это подарок на день рождения твоему папочке!

– Оставь его в покое, – миролюбиво сказал Гай. – У бедного зверя так мало радостей в жизни. А меня впереди ждет куда более ценный подарок.

– Но ждать придется ужасно долго, – вздохнув, сказала Клодия. – Я стану похожей на собор Святого Павла и буду ходить как утка. А ты, глядя на меня, будешь сожалеть, что твой подарок упакован в такую неэлегантную оболочку.

Уголки его губ дрогнули.

– И в результате я, возможно, не выдержу и сбегу с миссис Пирс.

Клодия едва удержалась от смеха.

– Думаю, вы очень подойдете друг другу. Сидели бы вечерами и обсуждали сравнительные достоинства разных мозольных пластырей и ворчали бы, возмущаясь, что телевидение заполонил секс.

– Не говоря уже о такой увлекательной теме, как недуги знакомых: проблемы с мочеиспусканием у миссис такой-то и прогрессирующее слабоумие у мистера такого-то.