Благодаря полученным мною урокам в географии Каменного Берега я разбиралась лучше, чем хотелось бы.

— Значит, если он поскачет по Ячменной дороге, ему всего три дня пути до Медных Холмов?

— Да. Ты заметила, что в порту ведется только погрузка на корабли? Товары только вывозят из Медных Холмов, но к нам ничего не ввозят.

Я задумалась.

— Да, заметила… Только значения не придала.

— У портовых рабочих и грузчиков пока еще есть работа. Однако скоро закончится и она. Я не очень разбираюсь в цифрах, но любой счетовод может прочесть тебе целую лекцию о том, что такое торговый баланс. Во всех городских листках только и пишут что о торговом балансе! Еще совсем недавно петрейцы не понимали, зачем в других странах свои деньги… В трудные времена приходится соображать быстрее.

— Почему местные жители не бегут отсюда?

— Те, кто могли, уже бежали, — равнодушно ответила Танцовщица. — Остальные… куда им бежать? По суше в Забытый Порт или Дан-Крэнмур не доберешься. На кораблях не так много свободных мест. Оставшиеся горожане собирают обломки досок, заколачивают окна и надеются, что им хватит запасов угля и картошки.

— И никаких призраков в городе нет, — ответила я. — Я не чувствую следов заклинания, произнесенного мною во дворце Правителя. В Медных Холмах я вообще не встретила потусторонних сил — кроме странного явления в доме Управляющего. Если мы ничего не узнаем в Храмовом квартале, придется нам поискать знаний в подземельях!

Даже издали было видно, что обители богов сильно пострадали. С противоположного конца города я заметила разбитые купола. Если даже здешние боги проснулись после долгого сна, отстраивать свои дома они пока не собирались.

На Морской улице в землю были вкопаны толстые железные столбы. Они обозначали западную границу Храмового квартала.

— Много лет в Храмовый квартал не заходил никто, кроме посвященных или глупцов. На границе квартала расставили ящики для пожертвований; некоторые храмы считались действующими даже при Правителе. Верующие бросали в ящики деньги, а рядом подвешивали мешочки с едой для священников. Иногда здесь же и молились. Порога храмов не переступали без крайней нужды.

Я вспомнила Септио, с которым познакомилась в подземелье. Странный юноша еще тогда намекал на соперничество и ревность среди священников, которые служили его богу Чернокрову.

— Значит, боги были очень опасными? Почему?

— Были? — Танцовщица рассмеялась. Мы проходили мимо здания, фасад которого был выложен гладкими черными плитками. Распахнутые настежь железные двери совсем заржавели. Вход показался мне слишком большим. — Сейчас они стали еще опаснее. Они… ожили. А в спокойные времена здесь властвовали… другие существа. Может, тульпы?

— Вроде матушки Железной и ей подобных?

— Да. Как ты думаешь, что происходит со снами спящего бога?

Я задумалась.

— Если бог достаточно велик, его сны… проникают в мир?

— Вот именно.

У пардайнов все иногда бывало наоборот: мир время от времени проникал в их сны.

— Очень заманчиво полагать, будто весь наш мир есть сон чьего-то злого высшего разума.

— Насколько я помню, — сурово произнесла Танцовщица, — госпожа Даная давала тебе читать сочинения Гнота. Ты повторила одну из его излюбленных гипотез.

— Гнот и себя самого также считал сном… Не знаю, как он относился ко всему миру, ведь он полагал, что за пределами его разума нет ничего сущего… Впрочем, он и в существовании собственного разума сомневался!

Моя бывшая наставница рассмеялась:

— Теперь ты понимаешь, почему я учила тебя танцам и искусству самообороны, а не философии!

Мы повернули на широкую улицу, огибающую весь Храмовый квартал. Вдоль улицы стояли пузатые металлические горшки с широкими днищами; из горшков тянулись к небу тощие деревца. Горшки выглядели так, словно когда-то давно, в более грубые, ранние времена в них совершали жертвоприношения. Теперь же многие горшки растрескались из-за разросшихся корней.

По обе стороны от нас высились храмы, монастыри и постройки непонятного назначения. Храмовый квартал был городом внутри города. Хотя раньше, бродя по Медным Холмам, мы обходили его со всех четырех сторон, мы ни разу не входили внутрь. Храмовый квартал занимал огромную площадь. Мне показалось, что улица, на которую мы вышли, уходит в бесконечную даль.

— Улица Горизонтов, — пояснила Танцовщица. — Мне говорили, что она называется так, потому что у нее нет конца.

— Кварталов одиннадцать, не больше, — возразила я, произведя вычисления на ходу.

— Да, но можешь ли ты отсюда увидеть, где она заканчивается?

Нет, я не видела конца улицы, что, наверное, и было главным для архитекторов.

— Какие-нибудь древние чары?

— Возможно… или очень искусная архитектура.

Я не замедлила с ответом:

— Улица ведет на восток; рано или поздно мы выйдем из Храмового квартала!

— Ну, разумеется… архитекторы искусны, но не настолько.

Я зашагала вперед по улице Горизонтов. Танцовщица следовала за мной. Она нарочно пропустила меня вперед. Если бы у магии был запах, я бы, наверное, почувствовала его. То, чего так боится богиня Лилия, можно определить органами чувств. Боги чувствуют не так, как смертные; они угадывают присутствие другой силы даже на очень большом расстоянии. Их взоры видят больше, чем человеческие глаза, какого бы высокого мнения ни были о себе люди.

С такими богохульными мыслями я разглядывала многочисленные храмы, притиснутые друг к другу, как лотки на базаре… Точнее, на базаре в Медных Холмах, потому что в Калимпуре теснота гораздо больше. Тамошние постройки буквально налезали друг на друга, здесь же лишь у немногих соседних храмов имелись общие стены. Очевидно, здесь, на холодном севере, божественной силе необходимо свободное пространство для уединения.

Город Медные Холмы строился продуманно. В разных частях города господствовал тот или иной архитектурный стиль. Так, портовые склады были почти одинаковыми; можно было сразу опознать счетные дома в Денежном квартале. Только храмы сильно отличались друг от друга. Каждый отражал нужды или природу своего божества. Боги таковы, каковы они есть, — каждый из них отражает мысли и чаяния верующих.

Хотя улица Горизонтов не была совсем безлюдной, народу здесь было очень мало. Время от времени нас обгоняли группки священников или монахов. По улице туда-сюда медленно бродил возчик с тележкой, запряженной осликом; заметив брошенный мусор, возчик тут же подбирал его. Трое бритоголовых молодых людей провели мимо нас громко визжащую свинью на длинном кожаном поводке — наверное, хотели принести ее в жертву.

Казалось, жизнь здесь замерла. Я задумалась. Интересно, когда в храмах бывает самый большой наплыв верующих? На утренних службах? Есть ли в Петрее храмовые праздники? Помнится, госпожа Даная давала мне читать трактаты, посвященные разнообразным таинствам и обрядам.