Он так и не понял, что предупредило Мэгги о его присутствии. Ему казалось, что он не издал ни единого звука, не сделал ни единого движения, но вдруг осознал, что она смотрит в его сторону, а улыбка на ее лице теперь предназначена ему и зовет его.

Коннор вышел из-под прикрытия сосен на поляну. Длинные ноги быстро донесли его до Мэгги. Он нес большую ивовую корзинку, на сгибе локтя висело одеяло. Присев рядом с Мэгги на корточки, Коннор поцеловал ее, надолго прильнув к губам.

— А это за что? — спросила Мэгги, чувствуя, как быстро забилось сердце в груди.

Он тихо рассмеялся:

— А его должно быть за что-то определенное? Увидел прекрасную женщину, сидящую на солнышке, и мне захотелось ее поцеловать.

Мэгги склонила голову, услышав этот комплимент, он смутил ее. Она погладила грудь указательным пальцем, помогая Мередит высасывать молоко.

— Я говорю серьезно, Мэгги, — сказал Коннор, поднимая ее подбородок. — Ты прекрасна. — Ее улыбка, несомненно, была прекрасной. Ему всегда было ее мало.

Он бросил корзину и одеяло и снова поцеловал ее.

Мередит оттеснили от источника пищи, и она немедленно дала знать об этом родителям. Коннор ухмыльнулся и отодвинулся.

— Жадина, — сказал он. И снова поднес Мередит к соску Мэгги. — Сегодня ей не хочется делиться.

— Ты неисправим, — пожурила Мэгги.

Коннор пожал плечами, нисколько не смутившись. Поднял одеяло, развернул и резким движением опустил на траву. Помог Мэгги перебраться на него, на этот раз проявляя осторожность, чтобы не помешать Мередит.

— Дансер сказал, что ты пошла в этом направлении. Он подумал, что тебе понравится устроить пикник.

— Он очень заботлив. И еще более умно с его стороны прислать тебя с корзинкой. — Мэгги погладила нежную щечку дочери. — Нам с Мередит не так бы понравился пикник с кем-то другим. — И она искоса взглянула на Коннора.

— Ладно, — признался тот. — Это была моя идея. Довольна?

— Не понимаю, почему ты притворялся, что она не твоя. Очень милая идея.

Он поднял к небу свои черные глаза, и его резкое, красивое лицо внезапно приобрело мальчишеское выражение.

— Возможно, потому, что ты назовешь ее милой.

— Ну, я никому не скажу, так что твоя репутация не пострадает. А теперь покажи, что в этой корзинке.

Коннор встал на колени на одеяле и открыл крышку. Достал холодного жареного цыпленка, толстые ломти ветчины, вареные бобы, полбуханки свежеиспеченного хлеба

и варенье.

У Мэгги текли слюнки, пока Коннор накладывал ей еду на тарелку, нарезая ветчину и цыпленка на небольшие кусочки. Она прислонила Мередит к плечу и крепко похлопала по спинке.

— Как ты думаешь, Люк и Бак скоро вернутся? — спросила Мэгги. — Меня уже беспокоит отсутствие ткани для новых одежек Мередит, и я знаю, что Дансер хочет пополнить кладовку.

Коннор намазывал ломтик хлеба вареньем.

— Не удивлюсь, если они вернутся на этой неделе. Тебе будут письма из Квинз-Пойнта.

Она кивнула:

— Письма, которые пролежали там всю зиму. Вот то единственное, к чему я не могу привыкнуть.

— Я не знал, что тебя это беспокоит.

— Не беспокоило, пока я старалась избегать контактов с семьей, но теперь мне хочется, чтобы они знали обо всем, что происходит. Ты, конечно, понимаешь, что, когда мама и Джей Мак узнают о Мередит, они нагрянут к нам.

— Может, мне следует еще раз подумать о предложении Ренни насчет того участка земли.

Мэгги и не пыталась скрыть удивление. Глаза ее широко распахнулись, рот слегка приоткрылся.

— Ты шутишь.

— Не того участка, который она хотела получить сначала. Тот бы я не продал, но могу подумать о том, чтобы сдать Северо-Восточной железной дороге тот дальний участок, который Ренни когда-то рассматривала как запасной вариант.

— Но…

Коннор пожал плечами:

— Теперь у «Дабл Эйч» другие потребности, не то что прежде. Может быть, нам нельзя больше оставаться в изоляции. Если бы через участок шла железнодорожная ветка, мы получили бы связь с Квинз-Пойнтом, а Квннон-Миллз был бы связан с нами. Денвер не казался бы тебе расположенным на другом конце земли.

— Мне так не кажется, — возразила Мэгги. Коннор не слушал.

— Нам не пришлось бы гнать стада так далеко, а я не отсутствовал бы по целым неделям. Раньше это не имело значения, но теперь… когда есть Мередит… — Голос его задумчиво оборвался.

— Ты вырос здесь без железной дороги. И твоя мать тоже.

— То были другие времена, — философски ответил он. — Теперь выбор шире. Я думаю и о тебе тоже. Тебе не пришлось бы ждать ползимы тех вещей, которые тебе нужны, если бы был другой путь. — Он взглянул на нее и увидел, что лицо ее стало пепельно-серым, а глаза полны слез. — Что случилось, Мэгги?

— Я не хочу, чтобы ты все его делал ради меня, — сказала она. — Не хочу, чтобы долина изменилась из-за того, что я здесь. И Мередит тоже не хочет.

Он слегка улыбнулся:

— Ты не можешь говорить от имени Мередит.

— Не смейся надо мной, Коннор. Ты же знаешь, что я имею в виду. Ты боролся с Ренни и Джем Маком, ты так не хотел, чтобы долину прорезала железнодорожная ветка. Ты делал все возможное, чтобы сохранить свою землю такой, какой ей было предназначено. Ты пожертвовал… Он прервал.

— Чем я пожертвовал, Мэгги? — мягко спросил он. — Одиночеством? Работой от зари до темна, когда не было никого, кто заставил бы меня улыбнуться в конце дня? Вот и все, чем я пожертвовал. — Он поставил на землю тарелку. — Ты вернула мне эту землю. Дала мне дочь и отказалась от своей мечты. Это ты принесла жертву. Мэгги не была с ним согласна, но не знала, что возразить и как заставить его по-другому взглянуть на вещи. Ей хотелось, чтобы он понял: она знает о его чувствах к этой земле, уважает и восхищается его преклонением перед этим пространством и этой тишиной. Ей не хотелось, чтобы его изменилось из-за нее.

Коннор взял с тарелки Мэгги маленький кусочек ветчины и положил ей в рот.

— Ешь, — сказал он, отметая все возражения. — Тебе понадобятся силы для того, что я задумал.

Мередит громко срыгнула.

— Вот что думает наша дочь о твоих предложениях, — сказала Мэгги. — Сейчас уже далеко за полдень!

— Ну и что?

Под испытующим взглядом черных глаз Коннора Мэгги так и не произнесла свои возражения.

— Неисправимый, — ласково сказала она. Взгляд Коннора опустился на ее обнаженную грудь, когда она спустила Мередит на колени.

— Вдохновляет, — произнес он.

Мэгги улыбнулась и скромно стянула на груди блузку.