Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Андрей, пошли мыть ноги.
Нет, он не уступит. Он Матрос, а не малое дитя. Это его ноги. Он сам будет решать, когда их надо мыть, в конце концов.
Оглядел поляну. Все были заняты своими делами. Дядя Павел перематывал лески. Профессор точил топорик. Папа ставил палатку, на металлических колышках палатка была натянута туго, как барабан.
Тетя Марина продолжала чистить маслята, снимала со шляпок тонкую влажную кожицу, срезала корешки. Сказала как бы про себя:
— Грибов-то сколько! Сейчас пожарим с луком, будет пир.
Может, хотела отвлечь Андрея от грустных мыслей? А может, просто так сказала?
Андрей решил высказать маме все, что накипело.
— Нечестно, — горячо начал он.
Но тут к ним подошел Профессор:
— Хочешь, Матрос, давай в карты сыграем, в подкидного. На мытье.
Андрей раскрыл рот — как это?
— Ну чего тут непонятного? — Профессор тасовал колоду. — Проиграешь — будешь мыться. Без разговоров.
— А выиграю? — Андрей сверкнул глазами. — А?
— Мыться пойду я. Горячей водой, с мылом. Годится?
Андрей проиграл сразу. Он не знал, что Профессор и в подкидном почти профессор — его никто не обыгрывает никогда.
Он мылся, ему было необидно — игра шла честно. В котелке осталось немного воды, мама заставила его вымыть уши и шею.
В этот день он научился к некоторым вещам относиться с юмором. Есть на свете такие вещи — серьезно на них смотреть нельзя, а с юмором все получается легко и совсем не обидно.
На следующий вечер Профессор снова играл с Андреем в дурачка, и снова Андрею пришлось мыться. Теперь он уже не дулся, а хохотал. Постепенно Андрей научился играть в подкидного гораздо лучше. Теперь он иногда обыгрывал самого Профессора. Профессор молча шел мыться, тер спину мочалкой, фыркал. Андрей сидел на травке и говорил металлическим голосом:
— Уши. Шею. Колени, колени! Ничего не загар. Все так говорят — не отмывается. Очень даже отмылось. Вот так.
Мама, проходя мимо с чайником, засмеялась:
— С тех пор как вы играете в карты, оба стали заметно чище. Мне, во всяком случае, так кажется.
Андрей в свои десять лет прекрасно понимал, что Профессор применил к нему какой-то педагогический прием. Дети в этом разбираются не так уж плохо. Но такой прием Андрею нравился, это было весело, нисколько не унижало и не обижало. А тогда что же, пускай будет педагогика, раз взрослые без нее не могут обойтись даже в походе.
Однажды, проплывая по узкой протоке, Андрей увидел двух ребят. Один был ровесник Андрею, другой постарше.
Братья, наверное, — белые головы, загорелые плечи. Ребята сидели с удочками, но смотрели не на поплавки, а на проплывающих мимо туристов.
— Эй, туристы! — крикнул старший, когда байдарки поравнялись с ними. — Дайте байдарку покататься!
Другой сказал:
— Не дадут. А смотри, какой малый смешной! Весло больше его в пять раз! Ой, не могу!
Андрей даже не сразу понял, что это про него. Увидев зрителей, он подобрался, стал грести сильно, легко, красиво — так ему казалось. И пусть они оценят — среди взрослых сидит десятилетний турист, прекрасно управляется с веслом. Завидуйте такому человеку. Уважайте такого человека. С удочками на берегах сколько угодно ребят сидит. А вот в байдарке, да еще во взрослом походе, — поищите, не найдете.
— Смотри, смотри, какой надутый! Серьезный! Эй, парень, ты чего такой важный?
Андрей промолчал и отвернулся. Не понравились ему эти местные жители, и очень даже хорошо, что прошли мимо них и никогда он больше с ними не встретится, с этими белоголовыми братьями.
Вечером оба брата, Сергей и Валера, пришли на стоянку. Горел костер, все были заняты — варили ужин, ставили палатки, Андрей надувал резиновые матрасы.
Братья уселись в сторонке — не то скромно, не то гордо. А может быть, и то, и другое.
Андрей продолжал надувать матрас, потом другой, в их сторону не смотрел, обиженно отворачивался.
— Ребята, идите сюда, — позвал Капитан. — Вы хотели на байдарке поплавать?
Они кивнули. Младший, Валерка, сказал:
— А почему нельзя?
— Кто сказал — нельзя? — Капитан стоял перед ними, большой, добрый человек, из другого мира, из самой Москвы. — Когда лодка свободна и просто так лежит — можно. Пошли, покажу, как в нее садиться. Надо только разуться, в байдарку садятся с воды, а не с берега.
Они побежали к реке, на ходу сбрасывая кеды.
— Андрей, пойди сюда! Прокатись с Сергеем и Валерой, познакомь их с нашим «Салютом». Сможешь?
— Смогу.
Почему мальчишки почти всегда начинают с агрессии? Задеть, толкнуть. Неужели нельзя по-хорошему договориться? Насмешки, щелчки. А ничего тут не поделаешь. Такой это народ — мальчишки.
Глядят друг на дружку исподлобья, каждый себя показывает, а другого принижает. Так они самоутверждаются, то есть, проще говоря, утверждают свое положение среди других людей.
— Ставь ногу вот сюда, на кильсон, — говорит Андрей Сереже, — а сам в это время двумя руками держись за фальшборта. Да не так! Двумя руками. Да не сюда, а сюда! Да не отсюда, а оттуда!
— Знаешь что? — Сергей стоял в воде около лодки, она легко подрагивала на мелкой волне. — Знаешь что, ты не ори и не командуй. Подумаешь, какой морской волк…
Валерка тоже стоял в воде, он повторил за братом:
— Подумаешь, какой морской волк.
— А ты попугай! — окрысился на него Андрей.
— А ты молчи, получишь, — пообещал Валерка.
— Кто получит? Я получу? Сам получишь.
Сергей насмешливо двинул белой бровью:
— Валера получит? А я где в это время буду?
Андрей немного остыл. Глупо нарываться. И что скажет Капитан? Вон он недалеко, дрова собирает.
— Откуда я знаю, где ты будешь? — ответил он уже немного мягче.
Сергей уловил перемену мгновенно, сказал почти мирно:
— Валерку никто в нашем селе не бьет и не обижает, потому что я всегда рядом. Как ногу-то заносить? Так, что ли? А держаться как? Так, что ли?
И Сергей благополучно сел в байдарку, не покачнув ее даже. А за ним и Валерка, совершенно по-обезьяньи повторив движения старшего брата.
Андрей уселся последним.
— Куда поплывем? — спросил он.
— А давай к нашему селу, — попросил Валерка. — Давайте, а?
Конечно, ему хотелось, чтобы все село видело, как
