— Теле’стэн, — прокричал он по коммуникатору, — веди свой оолт влево на поддержку Аллллнтт и приготовься принять его оолт.

— Повинуюсь, — мелодично пропел коммуникатор. Находившийся поблизости эсон’антай тяжело дышал от натуги. Он спрыгнул со своего тенара на помощь другому кессентаю, раненному трижды проклятыми трешкринами. Такая самоотверженность была редкой среди По’ослена’ар, почти неслыханной. Возможно, даже аморальной. Юный кессентай прыгнул обратно в тенар, успешно справившись с задачей. — Вы полагаете, он падет в пути?

— Так же несомненно, как восход солнца, — сказал Туло’стэналоор.

Он посмотрел вверх на противное зеленое солнце этого иссохшего мира. Ему бы следовало остаться на окутанном облаками Аттаналеене. И пусть он только пребывал на пути к ордонату, но там хотя бы шел дождь! И никого из этих гнусных серых трешей!

— Этими трижды проклятыми демонами просто кишат верхние этажи, как бы мы ни били по ним. Обрати внимание, как он ведет свой тенар по однообразной траектории, скоро одна из этих простых химических винтовок собьет его с пути. Учись на его ошибках, эсон’антай!

— Повинуюсь, мой эдас’антай.

— Туло’стэналоор! — прогрохотал его коммуникатор, — прикажи своим тел’эналанаа оолт’ос войти в это здание, или я пройду через тебя!

Ал’ал’анар, его собрат боевой мастер, напомнил о себе.

— Хотел бы я, чтобы тебе удалось, Ал’ал’анар. Тогда ты сможешь терять оолт за оолтом от этих трешкринов.

— Ты всегда был слишком мягкотелым! Двигайся или сойди с пути, а’а’дан! — прорычал равный ему командир батальона.

— Тебе нужен путь! — закричал Туло’стэналоор, от гнева окружающий мир окрасился желтым цветом. — Бери гнусный путь!

Он потерял уже половину своего оолт’ондай и не имел настроения слушать скулеж этого щенка.

— Туло’стэналоор! Ал’ал’анар!

— Повинуюсь, — сказал Туло’стэналоор, голос все еще подрагивал от гнева. Он щелкнул зубами, распустил и снова сложил гребень на голове, чтобы восстановить контроль над собой.

— Мой эдас’антай, — пропел Ал’ал’анар.

— Туло’стэналоор ведет путь, — приказал верховный командир из далекого додекаэдра в районе высадки. — Ал’ал’анар ждет и набирается мудрости.

И я потеряю весь свой оолт’ондай, потому что он твой эсон’антай.

— Повинуюсь, аад’нал’са’ан. Однако скоро я останусь без оолта и не смогу идти дальше.

— Я это понял. Ал’ал’анар, займи позицию позади Туло’стэналоора и приготовься снова атаковать фланг со стороны моря. Я вижу там слабость, там меньше этих тел’эналанаа тенаров.

— Повинуюсь! — возликовал Ал’ал’анар.

— Повинуюсь мудрости, — сказал Туло’стэналоор.

Этим я теряю статус, подумал он. Так, надо постараться повернуть ситуацию в свою пользу, когда этот трижды проклятый щенок допустит грубый просчет в простом маневре.

Снова и снова Ал’ал’анару не удавалось эффективно поддержать других оолт’ондай, вместо этого он поддавался боевому помешательству и гонял беззащитных зеленых трешей, словно дикий оолт’ос. Без влияния своей генной производной он бы в лучшем случае остался мастером разведчиков или скорее всего был бы убит. Такова битва Пути.

Блюдце Аллллнтт внезапно потеряло контроль и закрутилось, когда голова бого-короля лопнула, подобно переспевшему арбузу. Пуля немецкой винтовки «Г-4» успешно нашла свою цель, когда он поднял свой тенар вверх, чтобы получить лучший угол на фронтальную линию. Оолт’ос его роты рванули на верхние этажи в кратком порыве берсеркова бешенства, затем начали отступать в тыл. В этот момент панцергренадеры бросились в местную контратаку и вернули свои вспомогательные позиции.

— Теле’стэн! Давай свой оолт сюда!

— Да, аад’нал’са’ан, повинуюсь.

Юный бого-король, лишь недавно повышенный из мастеров разведчиков, первый раз в жизни пытался привязать к себе послинов-нормалов покойного бого-короля в пылу сражения. Одновременно он пытался вернуть потерянные позиции. Поскольку требовалось физически коснуться каждого нормала, на какое-то мгновение возник просто слишком большой спрос на его время, и он сделал паузу в своем нерегулярном движении. Единственная пуля калибра 7, 62 мм завершила путь юного командира роты.

— Тел’энаа, фусирто уут! — выругался Туло’стэналоор на смерть своего сына. — Аллд’нт! Гони оолт’ос Теле’стэна и Аллллнтта на серых демонов и будь они прокляты!

Теле’стэн, мой эсон’антай, сколько раз я тебе говорил: никогда не останавливайся.

— Майор Штойбен, мы вновь захватили вспомогательные позиции!

— Замечательно, лейтенант. Держите их крепко! Я пытаюсь добиться какой-нибудь помощи, но теперь уверен, мы сможем держать эту позицию до смены!

— Так точно, сэр, Десятая панцергренадерская никогда не сдастся!

— Хорошо поработали, лейтенант. Я должен идти. Будьте тверды, как сталь!

— Как сталь, сэр.

Да уж, как сталь, думал майор Иоахим Штойбен, даже сталь, и та горит.

Со своей позиции на нижнем этаже мегаскреба он ясно видел, как горели танки его обескровленной дивизии, крематории для их мертвых экипажей. Хуже вида был запах горелой плоти и резины, сильный даже на таком расстоянии. Остатков Десятой панцергренадерской дивизии не хватило бы даже на усиленный батальон, и они потеряли связь с большей частью французских, британских и американских частей поддержки, разбросанных по мегаскребам. Если ничего не произойдет, и скоро, им конец.

Он только что сказал об этом верховному командованию, они сослались обычными банальностями. Помощь придет, американский батальон Бронированных Боевых Скафандров еще мобилен и на пути к ним. Что они смогут сделать, когда прибудут, он не имел понятия. Офицеры Десятой панцергренадерской расходовали силы дивизии экономно, как скряги, как всегда поступал офицерский корпус в славной истории Германии. Но все было тщетно.

Ранее они обнаружили, что системы наведения бого-королей не могут засечь выстрелы снайперов в пылу сражения, и покойный командир батальона Штойбена использовал это обстоятельство на всю катушку. Отстреливая бого-королей и отчаянно контратакуя в моменты неразберихи сразу после их смерти, им долго удавалось отсрочивать неизбежное. Но сейчас дело сводилось к простой арифметике. Их окружали многократно превосходящие силы, и все, что им оставалось, это как можно экономнее тратить свои жизни.

— Майор, — произнес один из немногих оставшихся техников и протянул микрофон, — командование корпуса.

— Майор? — пролаял голос командира американского корпуса.

— Да, гepp генерал-лейтенант, — устало ответил он.

— В ближайшее время вы приятно удивитесь. Это не уменьшит давление на вас, но позволит другим частям вам помочь. Мегаскребы к востоку и северу сейчас упадут, и, надеюсь, не заденут ваши.