Ацот пожал плечами. Его это не волновало.

— Я буду созывать племена, чтобы помочь людям. Ты будешь сражаться с нами?

— Там, наверху?

Мысль о верхнем мире наполняла Ацота отвращением.

Когда Керр кивнул, он сплюнул.

— Это не место для троллей. Если люди будут вести свои войны под землей, то я буду бороться.

С этими словами он развернулся и зашагал вперед, в темноту, прочь от ненавистного света. Путь сквозь горы был не очень далеким, и он хотел как можно скорее отвести людей туда, куда хотел Керр. «Они принадлежат к миру наверху. Они не должны быть здесь». Возможно, они и сами знали это или по крайней мере догадывались, так как держались от Ацота подальше, хоть и следовали за ним. И это было хорошо.

Воевода изо всех сил бежал через двор. Стен знал, что ему не подобало так спешить и все, кого он встречал на своем пути, с удивлением смотрели на него. Но сейчас формальности не волновали, и он сбежал по лестнице по крепостной стене, перепрыгивая через две ступеньки.

Затем Стен стал жадно всматриваться вперед, в город. Теремия все еще была переполнена, и в этот холодный зимний день на улице было необычайно многолюдно. Дыхание Стена было прерывистым, отчего в прозрачном воздухе образовывались маленькие облачка, которые тут же уносило ветром.

Потом он наконец обнаружил то, что искал. Маленькая группа, в основном на конях, темная на фоне заснеженных улиц, приближалась к замку, пока наконец не остановилась перед воротами. Картина была нечеткой, так как глаза воеводе застилали слезы. Он сжал руки в кулаки, потом раскрыл ладони и глубоко вдохнул.

Он осознавал, что его в таком состоянии видят подданные, но мысли были только о сыне.

Когда Натиоле наконец взглянул вверх, Стен поднял руку, и тот ответил на его простое приветствие. Даже на таком расстоянии было заметно, что им пришлось пережить много лишений; трудности долгого пути наложили отпечаток и на их лица. Затем отряд зашел в тень ворот, и Стен помчался вниз, во двор. Он пытался контролировать свои чувства, но при виде Натиоле, который спешился так медленно, словно старик, ему показалось, что его сердце разорвется.

Он быстро зашагал к сыну и, прежде чем тот успел сказать хоть слово, обнял его. Помедлив мгновение, Натиоле тоже обнял отца. Воевода наслаждался близостью сына, ему нужно было почувствовать, что тот вернулся к нему живой и невредимый. Только потом он нехотя отпустил его.

— Натиоле… Как хорошо видеть тебя снова, — сказал он, стоя от него на расстоянии вытянутой руки и внимательно рассматривая.

Поездка изменила юного принца; это было очевидно. Пыль дорог, щетина, темные круги под глазами… Но в сыне появилось еще что-то, чего раньше не было. «Он повзрослел. И обрел силу».

— Отец… У тебя все хорошо? А где Ионнис?

— Твой брат сейчас будет здесь. Он выздоровел и, так же как я, рад твоему возвращению, — сказал воевода, и Натиоле с облегчением улыбнулся.

Но потом глаза юного влахака вновь посерьезнели.

— Подожди лучше, пока я сообщу вам о своей поездке, а уж потом будешь судить, — ответил принц необычно официально.

Он бросил быстрый взгляд на своих спутников. Их вернулось всего пятеро. С печальным выражением Стен посмотрел на солдат из эскорта Натиоле, но все равно покачал головой.

— Ерунда. Что бы ни произошло, хорошо, что ты здесь. Что вы все здесь.

Он повернулся к двум стражникам, которые стояли во внутреннем дворе и наблюдали за прибытием принца.

— Позаботьтесь об их конях. Дайте солдатам все, что нужно. Еду, воду, постели.

— Империя собирается в поход против Влахкиса, — прошептал Натиоле, подойдя на шаг ближе и притянув к себе отца за плечо. — Война неизбежна. Нам нужно вооружаться.

Эта новость застала Стена врасплох, но тем не менее ему удалось сохранить спокойное выражение лица.

— Дирийцы хотят напасть на нас? Почему, о духи? — прошептал он сыну на ухо. — Что там тролли натворили?

— Тролли и империя не подходят друг другу, отец. Но они получили копье, и Керр пообещал, что поможет нам в будущей войне.

Стен на мгновение закрыл глаза, пытаясь осмыслить новую информацию.

— Зимой никто не начинает войны, — рассудительно сказал он. — Соркаты защитят нас до весны. У нас достаточно времени, чтобы подготовиться. Сегодня мы поговорим об этом на совете, который я и так созвал для Ионниса и Корнеля. Возможно, это образумит масридов, кто бы там ни пришел к власти.

— Возможно, это будет Ана.

Стен удивленно взглянул на сына, и тот продолжил:

— Она сопровождала нас и троллей. Цран погиб в Дирии, и без нее я с Керром и Враком никогда не выбрался бы из Колхаса живым. Но мы разделились. Она отправилась в Турдуй. Она хочет занять место отца.

— Великолепно! Если Ана станет марчегом, то масриды будут чтить соглашения Тамара, — заявил воевода. — Я уверен, ее отец хотел бы, чтобы она унаследовала трон.

Больше он не успел ничего сказать, так как в этот момент к ним подбежал младший сын. Натиоле просиял и обнял Ионниса.

Несмотря на плохие новости, которые принес Натиоле, на сердце у Стена было легко, когда он смотрел на сыновей.

— Добро пожаловать домой, — пробормотал он.

От пребывания под землей Керр не только успокоился, это невероятно оживило его. Он чувствовал себя свободно, как никогда, хотя туннели и пещеры, естественно, ограничивали пространство. Несколько раз им приходилось буквально протискиваться через узкие расщелины. Но любая дыра, в которую могли пройти Врак с Ацотом, для Керра вообще не была препятствием.

Хотя Врак был мощным, значительно крупнее Керра, Ацот превосходил даже того. Если бы у потомства Анды был кто-то вроде предводителя, то им стал бы только Ацот, который прошел через множество битв неизменным победителем. Ацот уверенно вел их все глубже, по дорогам, которые Керр тоже узнавал.

Когда они встречали троллей, Керр передавал свое послание. Он знал, что новость распространится от группы к группе, от племени к племени и наконец много троллей и много детей Анды соберутся в обычном месте, чтобы послушать Керра. Он сообщал троллям о смерти Црана в бою, новость, которую принимали с немым гневом. Воспоминание о Колхасе было плохим, и каждый раз при мысли о поведении Врака у Керра в душе снова разгорался гнев. Но Врак оставался с ними, хотя и чувствовал, что Керр винит его в смерти тролля. Наверное, он хотел загладить вину или, возможно, закончить то, что начал; Керр не мог точно сказать.

Было так приятно вдыхать знакомые запахи родины. Биение сердца здесь было сильным и всепроникающим. Керр нес с собой лишь несколько мерцающих лишайников, в основном же тролли шли совсем без света. Туннели гномов остались далеко позади. Здесь, внизу путники были в безопасности, ведь их инстинкты предупреждали обо всех опасностях и вели их к воде и пище.