Старик подошёл к нам, но не близко, он встал так, чтобы я не замечал его, приложив руку ко рту, он стоял неподвижно.

– Мне уже не больно, потому что перед смертью боль уходит, даёт сладостное мгновение прожить последние минуты жизни. Меня убило чувство любви, но именно этого я и хотела.

– Нет.– спокойно сказал я.– Ты просто утешаешь меня. Ведь я прекрасно понимаю, что для тебя значили твоя жизнь и твоё участие в жизни людей. Я был твоей роковой ошибкой, и как всё горестно складывается для нас! Ведь теперь мне придётся умирать всю жизнь, чтобы воссоединиться с тобой навсегда! Где бы ты ни была, я найду тебя! Знай это!

– Я знаю это, поэтому не боюсь.

Ей с трудом удавалось говорить со мной, взгляд то терялся, то фокусировался на мне. Когда Кристина расслабила свою руку, я не спеша высвободил свою и, увидев на ней её свежую кровь, впал в ещё большее отчаянье. Слёзы полились из глаз, как из фонтана вода, сдерживать их я больше не мог, душа вытекала вместе с ними. Пару слезинок упали Кристине на щёки, а одна угодила прямо в глаз. Я встрепенулся, испугался, она же медленным движением прикоснулась к щекам и улыбнулась. Улыбка её снова озарила всё вокруг, было такое ощущение, как будто она вместе со мной плакала, и мои слёзы текли из её глаз. Она смотрела на меня и молча благодарила, потом дотронулась пальцами до моей щеки и стала говорить.

– Ты даже слёзы мне подарил, о чём можно ещё мечтать? Я прошу тебя: не плачь по мне, живи и делай людям добро, помоги им, ведь кроме тебя никто не поможет. Ты последняя надежда, и твоя сила будет расти, сейчас страшно, потом будет легче, ты верь мне…– её голос дрожал.– Ты до сих пор не понимаешь своего предназначения.

Ради меня она уничтожила полчище тварей, которые шли за мной по пятам, она не побоялась сразиться с тьмой, которая всё своё могущество обрушивала веками на людей. Она побеждала и всегда была победительницей, в её распоряжении было всё голубое небо, все люди и бесконечная жизнь, которая не была властна над этим ангелом. Мурашки по всему телу бегают, когда ты понимаешь, что твоё тело соприкасается с настоящим божеством, с всемогуществом, о котором никто ничего не знает, а ведь она всегда была рядом с людьми, любила их преданно, страдала вместе с ними, а потом встретила меня и погибла…

Я не могу поверить в то, что моя жизнь хоть на маленькую часть дороже её жизни. Её холодная рука нежно трогала мою щёку, пальчиками она прикасалась к слезам, которые безутешным потоком текли из моих глаз. Душа и сердце страдали из последних сил, и слёзы из моих глаз – это их кровь, которую ничем больше не восполнить. Я был убийцей настоящего чуда, я был убийцей всемогущего ангела, который столетиями хранил верность добру и всем людям. Который своим телом защищал каждого, который рвал и метал, который не боялся ничего во имя добра и процветания. И вот появился я, избранный, который до последнего момента до конца не может осмыслить, что же ему предстоит делать на этой грешной земле, как жить самому и чем дышать, если с её смертью воздух уйдёт из моих лёгких, и я вместе с ней испарюсь, растаю?

Возможно ли верить в то, что она может переродиться? Я не могу ничего сказать и тем более подумать об этом, всё очень сложно, но если это возможно, то я буду ждать. Я не боюсь времени и не боюсь десятилетий, которые я проживу без неё. Если есть хоть один шанс, что она вернётся ко мне, я буду ждать. И пускай мои руки покроются морщинами, я поседею и постарею телом, – я буду ждать. И пускай на смертном одре, когда душа будет уходить из моего израненного тела, пускай мой ангел придёт за мной, пускай даст мне глоток той жизни, которую я так долго ждал и о которой нескончаемо долго мечтал. Пускай её руки прикоснутся в последний раз к моей коже, пускай её глаза будут ласкать мои уставшие глаза, потрёпанные временем и морщинами. И мне не будет страшно умирать, если она будет рядом. Жить, чтобы мечтать о смерти.

Милое и любимое создание лежало на моих руках, хрипы и болезненные стоны мучали и меня. Я прижимал её к себе, беленькие ручки слабенько хватали меня за плечи, моё сознание понимало, что происходит, а вот сердце никак не хотело.

Что же это? Прощание? С кем? С любовью? На сколько? На всю жизнь? За что? Мы постепенно стали перемещаться в другое место, всё казалось настолько прекрасным, что нельзя было оторвать взгляд от голубого, огромного неба, от загадочного горизонта, от бескрайних лесов, от тихого, сладкого ветра, который трепал наши волосы. В ушах звенела тихая мелодия спокойствия и благоговения, зелёная трава ковром стелилась под нами и всюду. Я вспоминал сражение двух воинов. Конечно, многого я не видел и многое мне было не дано знать, но сердце чувствовало, что она прошла через всю боль, через всё коварство и напор, и я был частью её силы, в одно мгновение мы стали единым целым, и это помогло нам победить, помогло спасти меня от гибели, которая ждала меня за поворотом и могла быть какой угодно. Сейчас я отчётливо вижу её силу и её могущество, которые нельзя ни с чем сравнить… Она умирала на моих руках, как обычный человек, с дрожащими руками и губами. Кристина смотрела на всю эту красоту и нежно улыбалась мне своей дорогой моему сердцу улыбкой, я улыбался ей в ответ, но это было для меня тяжёлым испытанием. Как страшно хоть на секунду её отпустить, упустить какую-нибудь важную деталь, забыть, какие у неё глаза, какой запах кожи, какая белая шея и нежные губы, – разве можно всё это забыть? Нужно смотреть и смотреть, впитывая всё как губка.

Я говорил ей, что не сдамся, что всё переживу и сделаю всё, что в моих силах, я подбадривал её, пытался надеть маску спокойствия, чтобы ей не было так тяжело, смотря на меня. Но я не мог обещать всего этого себе! Всё что мог, – это существовать, так, как, наверно, люди не существуют. Умирал и я, Кристина это чувствовала.

– Забери мою душу…– тихо прошептал я ей, – чтобы я не чувствовал боли и одиночества.

– Душа с тобой, пока ты жив.– прохрипела она в ответ.

– Разве я жив?– еле слышно сказал я.– Кто я без тебя? Ведь я люблю тебя, люблю безумно, люблю больше своей жизни, люблю больше всего на свете, я это ты, без тебя я не смогу жить, без тебя я обречён на погибель!

– Ты будешь жить, потому что ты мне обещал!– строго произнесла Кристина, чуть сильней сжимая мою руку.– Ты будешь жить, потому что моя смерть – ради тебя, пока жив ты, жива и я, пока жив ты, жива наша любовь, которую нельзя разрушить ничем, даже смертью! Ты будешь счастлив, ты будешь нужен людям, ты не будешь одинок – и значит я тоже буду счастлива и буду нужна людям, а главное – не буду одинока. Мне тяжело говорить, не хватает воздуха, в груди горит ещё сильней.

На последних словах она стала пронзительно кричать и выгибаться. Я держал её крепко, но боялся причинить боль. Её глаза стали тускнеть, принимая какой-то мутный сероватый оттенок. Я испугался, стал хватать её за лицо, целовать щёки, она не реагировала, всё внутри неё клокотало, ещё один крик, и она затихла…

Судороги то прекращались то усиливались в десятки раз. Руки болели, я не мог сдерживать её припадков, я старался, я пытался…

Бедное тело извивалось в моих руках, глаза больше не излучали голубизны, которая сводила с ума своей неземной красотой. Океаны её больших глаз затихли, успокоились, они больше не бушевали, они больше не завораживали. Вместо них были мутные, сероватые и уставшие глаза, а где-то в глубине виднелся роковой туман, который заволакивал всё, казалось, он вырвется из глаз и сожрёт меня, вытянет мою душу. Она закрывала свои веки, я схватил её за плечи и начал трясти, чтобы она не теряла сознание и хотя бы эти мутные неживые глаза смотрели. Она слушалась меня, заставляла себя пробудиться, хватала меня за шею, сжимала свои ледяные пальчики и с трудом распахивала глаза. Иногда приступ отступал и можно было пару минут отдышаться, но когда приступ наступал, то с каждым разом всё сильней и сильней.