Китай. В целом обстановку в Китае в 1920–1934 гг. с точки зрения решения конкретных разведывательных задач можно разбить на два периода, резко отличавшихся один от другого. Первый период — с начала работы советской военной разведки до апреля 1927 г. Второй период — с апреля 1927 г. до конца 1937 г.

В первый период обстановка в целом благоприятствовала работе, так как в это время расширялось революционное движение в стране. Контрразведывательный режим не был жестким, ибо усилия контрразведки направлялись против агентуры враждебных соперничавших группировок, а не против советских представителей. В условиях сохранения принципа экстерриториальности для всех иностранцев наши разведчики имели ряд привилегий, что сильно затрудняло контроль за ними со стороны китайской контрразведки. Такое положение особенно характерным было для крупных городов, таких, как Шанхай, Ханькоу, Тяньцзинь, Харбин, Кантон, где имелись иностранные сеттльменты[4] и иностранные концессии.

Кроме того, поиски нужных разведке людей и привлечение их к сотрудничеству не были особенно сложными в силу массового взяточничества, подкупа и коррупции, царивших в китайской администрации, полиции и армии; ненависти китайцев к иностранным, особенно японским, угнетателям; возможности использования противоречий между милитаристскими группировками, а также в силу низкого жизненного уровня основной массы населения.

Многие разведывательные задачи в условиях Китая можно было решать и без агентуры. Так, например, газеты иностранных сеттльментов и концессий печатали любую информацию, в том числе секретную, не заботясь о том, вредит она китайцам или нет. Существовали многочисленные бюро информации, торговавшие любыми сведениями. В иностранных клубах открыто обсуждались вопросы закрытого характера. Следует отметить также, что наши военные советники и инструкторы имели доступ к сведениям разведорганов армий китайских милитаристов и Народно-революционной армии (НРА).

Во второй период условия решения разведывательных задач стали совершенно иными. Налеты на наше полпредство в Пекине 6 апреля 1927 г. и представительства в других городах и последовавший за ними переворот Чан Кайши привели к ликвидации многих советских учреждений. Резко усилился контрразведывательный режим, в Китае была развернута широкая антисоветская кампания. Деятельность сохранившихся советских учреждений осуществлялась при постоянной угрозе новых налетов, усилилась полицейская слежка за всеми советскими гражданами. Часть агентуры отошла или прекратила работу из-за боязни репрессий, а часть перешла на сторону противника. Нарушилась связь внутри резидентур и резидентур с Центром. Были изданы специальные распоряжения китайских властей, запрещавшие населению вступать в контакт с советскими людьми, стали применяться методы японской контрразведки (внедрение провокаторов, избиение лиц. посетивших наши учреждения, демонстративная слежка и др.).

Таким образом, контрреволюционный переворот Чан Кайши в сильной степени затруднил решение разведывательных задач с официальных позиций. Что же касается ведения разведки с нелегальных позиций, то для этого в течение всего рассматриваемого периода сохранялись самые широкие возможности. Наличие огромной армии различных миссионеров, корреспондентов иностранных газет, коммерсантов, эмигрантов значительно упрощало легализацию разведчиков-нелегалов. Для въезда иностранца в Китай не требовалось никакой визы, а зачастую и паспорта, так как въезд иностранцев контролировался не китайскими, а иностранными властями. Такое положение было характерно для Шанхая, откуда потом можно было выехать в любой китайский город. Прибыв в Шанхай, иностранец мог не являться в китайскую полицию, ему достаточно было выполнить небольшие формальности у консула паспортной страны, причем у него легко можно было получить и новый паспорт. Для открытия любого предприятия не требовалось никакого разрешения.

Так. о сравнительной простоте легализации в Китае свидетельствует тот факт, что в эти годы наши разведчики легализовались, как правило, самостоятельно, без содействия Центра (кроме финансирования). Не менее благоприятными были и условия радиоагентурной обстановки. Работа агентурной рации практически была неуязвимой в силу большого количества раций, работавших в городах (рации имели торговые фирмы, особенно много их было в сеттльментах и иностранных концессиях), и отсутствия у китайской контрразведки средств для выявления работающих радиостанций. Если же радиоквартира находилась на территории сеттльмента или концессии, то осуществление радиосвязи с Центром было совершенно безопасным.

Особенности обстановки в Китае в полной мере были использованы Разведуправлением не только для насаждения агентуры в самом Китае, но и для засылки агентуры в другие страны через Китай.

В 1922 г. Разведывательное управление Штаба РККА направило в Пекин военного атташе (комкор А.И. Геккер) с переводчиком, которым и поручило создать резидентуру в Пекине, подчиненную непосредственно Центру. С ноября 1922 г. задачи ведения разведки в Китае. Монголии и Японии были возложены на разведотдел 5-й краснознаменной армии Восточного фронта, в которую влилась НРА Дальневосточной республики. К апрелю 1923 г. в его подчинение были переданы все резидентуры в Маньчжурии, Монголии в Японии. Пекинская резидентура осталась в подчинении Центра, а резидентуры в Кульдже, Кашгаре, Урумчи и Чугучаке подчинялись разведотделу Туркестанского фронта. Примерно с этого времени разведывательная работа в Китае заметно активизировалась. Харбинская резидентура стала центральной, ей подчинялись все остальные резидентуры в Маньчжурии.

В октябре 1922 г. в Харбин был направлен работник Центра Николаевский, который провел реорганизацию агентурной сети, создал в Харбине, Мукдене и Куанчензы агентуру в составе 27 агентов (22 белогвардейца и пять китайцев). К октябрю 1923 г. эта агентура была ликвидирована из-за резкого сокращения ассигнований на разведку. Была оставлена одна Харбинская резидентура под официальным прикрытием в составе резидента (Перевалов), машинистки и четырех осведомителей, которые в действительности занимались только переводами китайской прессы. Такое положение сохранялось вплоть до апреля 1925 г.

С апреля 1925 г. началось воссоздание старых и организация новых резидентур и их агентурной сети на всей территории Китая. В июне 1924 г. на должность консула в Харбине под фамилией И.П. Грандта был направлен А.Я. Зейбот. бывший начальник Разведуправле-ния Штаба РККА. К апрелю 1926 г. были созданы новые резидентуры в Мукдене, Хайларе. Цицикаре. Дайрене, Чифу. Сеуле. Чанше, Ханькоу, Тяньцзине (под прикрытием консульств и торгпредств). Кантоне. Калгане и Кайфыне (под прикрытием групп военных советников) и разведпункт в Шанхае (пункт связи): были восстановлены резидентуры в Урге, Сахоляне. на станциях Маньчжурия и Пограничная. Таким образом, к апрелю 1926 г. Разведуправление Штаба РККА имело в Китае и соседних странах 16 резидентур.

В ноябре 1925 г. в связи с началом гражданской войны в Китае и созданием в Пекине военного отдела Разведывательное управление Штаба РККА централизовало разведывательную работу в Китае. Был создан Пекинский разведцентр, которому подчинялись все резидентуры. Однако он работал не в интересах Разведуправления Штаба РККА, а по сути — на военный отдел в Пекине. Количество разведчиков на должностях в советских загранучреждениях непомерно возросло. Так, в Пекинском центре в октябре 1926 г. был 51 разведчик. Этот центр фактически стал выполнять роль «разведотдела штаба в период военных действий» (т. е. роль разведотдела военного отдела в Пекине, нацеленного на отслеживание внутренних китайских проблем) и не уделял должного внимания освещению вопросов, связанных с обороной СССР.