Правда, ненадолго. Вскоре весь побитый и с открывшейся раной от моего “Разделения”, он выкопал себе путь наружу.

— Ты мне не ровня, — с немного заскучавшим видом, сказал я, засовывая руки в карманы. — Сдавайся.

Насир бросил на меня полный ярости взгляд и уже хотел что-то ответить, как кожа на его теле стала лопаться, а сам он закричал от боли. Торс моего противника был похож на то, будто я над ним часами издевался, разрезая сильно ослабленными вариациями “Разделения”. Бедуин сразу же упал обратно на груду камней, из которой вылез. Судя по всему, сил подняться на ноги у него больше не было.

— Фига тебя откат накрыл, — присвистнул я, стаскивая мужчину с камней вниз. — А всё почему? Потому что не слушал мудрого Макса. Я же говорил тебе, что ты мне не ровня. Вот брыкнулся и сразу же получил!

Всё же люблю я свой голос. А ещё немного издеваться над людьми. Такими темпами в аду буду, наверное, не вариться в отдельном котле, а варить, хех.

Пока болтал, внимательно рассматривал письмена на теле бедуина. Я заметил, что весь его корпус исписан ещё тогда, когда он кинул в меня свою одежду, пытаясь отвлечь. Но в этот момент посчитал, что это просто какие-то татуировки. Сейчас же вижу, что тут поработал хороший… Нет, правильно будет даже использовать словосочетание “крайне умелый”. Так вот, тут поработал крайне умелый маг “Тёмного Писания”.

Я лишь понял часть символов на теле Насира. Одна закорючка точно связана была с прочностью, а другая собирала Волшебную Силу из окружающего мира. Неужели бедуин действительно не был магом? В нём самом силы я просто не ощущаю даже сейчас. Получается, что, только благодаря нанесённым кем-то письменам, он мог некоторое время сравниться со мной? Крайне мощная штука! Как интересно!

— Что ты делаешь? — устало спросил Насир, морщась от вспышек моей магической камеры.

— Ты вряд ли расскажешь, как работают эти письмена, поэтому после заказа я наведаюсь к профессионалу, чтобы разгадать их секрет.

— Что ты делаешь?! — уже с паникой выкрикнул бедуин, где-то найдя для этого силы. И для сопротивления в том числе.

— Отпусти уже свои штаны!

— Зачем? Хочешь обесчестить меня, мерзкий колдун?! — в голосе Насира была слышна паника.

— Да кому сдалась твоя задница?! — возмутился я, продолжая пытаться стянуть с бедуина штаны. — Я хочу сфотографировать только письмена на твоём теле!

— Нет там письмен! — закричал побеждённый враг.

— Точно? — перестав тянуть с Насира штаны, уточнил я.

— Родом своим клянусь!

— Ну ладно… — ответил ему, выпуская из рук штанину. — Но ты гляди у меня… Если специалист скажет, что я сфотографировал не все письмена, из-под земли достану!

— Грязный волшебник, — буркнул побеждённый враг.

Я присел возле него и надавил на один из синяков. Бедуин дёрнулся от боли и зло посмотрел на меня.

— Итак, будешь признаваться, что тут происходит, или мне применить самую тёмную магию, какую я только знаю, чтобы разговорить тебя?

— Я расскажу… — после нескольких секунд молчания, неуверенно ответил Насир.

Недовольно цокнул. А я ведь уже готовился извлечь микрофон и динамик из кольца…

Насир оказался представителем народа, который был выходцем из данного поселения. На протяжении многих веков родня бедуина оберегала поселение от запечатанного демона. Каждые сто лет они проводили ритуал, который обновлял печать и не давал чудовищу вырваться на свободу. Никакого Бога-хранителя поселения, что благословлял плодородием ближайшие земли и защищал местных от чудовищ, по словам Насира, никогда не существовало. Был лишь демон, что погружал людей в отчаяние и показывал им всевозможные мерзкие иллюзии.

— Твой рассказ, если честно, ещё более бредовый… — покачал я головой. — Некоторые моменты мне не совсем понятны… Почему твой народ покинул это поселение, если они являлись его хранителями?

— Мы жили подальше отсюда специально. Предки решили, что так нами никто не сможет манипулировать или полностью перебить…

— Если ваш народ является хранителем данного поселения, то почему тут тебя считают за преступника? Твоя версия не сходится со всем тем, что я ранее услышал, бедуин.

— Время. Всё дело в нём. Мы редко контактировали с жителями села… Это нужно было по ранее озвученной мной причине, чтобы нами никто не мог манипулировать. Из-за этого нас постепенно забыли. Мы стали чужаками в родном доме.

— Ты всё время говоришь “мы”. Где остальные представители твоего племени?

На этот раз Насир ответил не сразу. Только после моего покашливания, он нехотя заговорил:

— Я остался единственным представителем своего народа. Единственным хранителем этого поселения.

— Что требуется, чтобы ритуал по обновлению печати на демоне был выполнен?

— Просто дождаться, пока последние лучи солнца отразятся с зеркала на храм…

А вот тут Насиру, в отличие от жрицы, определённо стоит дать балл. По факту нам с Лаксусом нужно будет банально подождать, а не уничтожать какой-то стрёмный артефакт. Кстати, об этом…

— А что будет, если зеркало уничтожить?

— Демон вырвется на свободу… Поэтому прошу тебя, наёмник, ради всего золота в мире, не тронь его или обречёшь на гибель всех жителей этого поселения.

— Раньше я действительно планировал его уничтожить. Но теперь больше склоняюсь к тому, чтобы отпинать всех и выбить у них информацию. Тебя мы попинали. Теперь, пожалуй, настала очередь жрицы-атеистки.

Я взвалил Насира на собственные плечи и понёс в сторону артефакта. У меня не было страха, что бедуин что-то выкинет возле зеркала. У него до сих пор нет сил, чтобы хотя бы подняться на ноги.

— С ней стоит быть осторожнее, колдун, — предупредил меня побеждённый противник. — Она очень коварна. Жрица, подобно мне, не владеет магией, но словом она способна заставить вчерашних союзников вонзить тебе нож в спину.

— Ты серьёзно недооцениваешь магов моей гильдии, — усмехнулся я на слова бедуина. — Мы скорее пострадаем сами, но не дадим обидеть своих товарищей. Особенно этого не сделаем из-за слов кого-то постороннего. Ты мне лучше объясни, как работают письмена на твоём теле?

Насир вновь замолчал, не желая раскрывать секрет. Я без какой-либо жалости подпрыгнул на месте, заставляя тело бедуина удариться об мою спину. Зарычав от боли, а потом начав меня ругать такими выражениями, которые я даже не слышал от Гилдартса и Макарова, бедуин отказался поведать мне суть своей магии. Ответил ему, что до зеркала сотня метров и всё это расстояние могу пройти одними прыжками. Это убедило Насира поделиться частью секрета.

— Чем сильнее мой противник, тем сильнее становлюсь я, — ответил он, но в подробности всё равно вдаваться не стал.

— Какие интересные письмена… Но, судя по всему, есть предел твоим усилениям, так ведь, Насир?

— Есть, — буркнул бедуин. — Ты