В 1921 г. председателем ВЧК по-прежнему оставался Дзержинский, но практическое руководство чекистами осуществлял его заместитель И. С. Уншлихт[589]. 16 апреля 1921 г. Дзержинский предписал всем начальникам управлений и отделов ВЧК по всем вопросам обращаться к Уншлихту, т. к. он назначен наркомом путей сообщения по совместительству с работой в ВЧК. Через несколько дней политбюро ЦК утвердило решение Дзержинского, и именно Уншлихту и Менжинскому было предложено создать на севере, в районе Ухты, концлагерь для размещения 10–20 тыс. мятежных кронштадтских матросов. Чуть позже политбюро ЦК поручило Уншлихту применять административные ссылки и раз в два месяца представлять секретные письменные отчеты для знакомства членов ЦК. 4 июня 1921 г. по поручению Ленина Уншлихт представил план работы ЧК на вторую половину 1921 г. и начало 1922 г. Этот «совершенно секретный» план предлагал «массовые операции» по разрушению партий эсеров и меньшевиков, высылку последних в «глухие места из промышленных центров», «изъятие группы» Вольского, Штейнберга, эсеров-максималистов; разоружение крестьянского населения, регистрацию бывших помещиков, полицейских и офицеров; размещение в уездных городах курсов красных командиров; запрет губкомам партии увольнять или назначать сотрудников ЧК без согласования с ВЧК. На плане пометка Ленина: «В архив. Секретно»[590].

Крестьянские восстания, выступление матросов Кронштадта, рабочие забастовки и голод 1921 года во многих районах страны вынудили ВЧК организационно перестроиться и по-иному избрать приоритетные направления своей деятельности. В январе 1921 года создается секретно-оперативное управление ВЧК с отделами, проводящими контрразведывательную работу в армии, борющимися с небольшевистскими партиями, духовенством, ведающими сексотами и информацией. У ВЧК появились следственная часть, контроль над шифровальным делом в стране, широкая осведомительная сеть с институтом резидентов, а в начале 1922 г. и право осуществления контроля за почтово-телеграфной корреспонденцией. Руководство ВЧК в то время сообщало, что «работа ЧК отныне рассматривается как выполнение боевых задач в военной обстановке на внутреннем фронте»[591].

Приказы по ВЧК в 1921 году противоречивы. Одни направлены на либерализацию карательной политики, но с классовых позиций. Так, 8 января 1921 г. Дзержинский и управляющий делами ВЧК Г. Ягода предлагали «разгрузить» тюрьмы, в которых «сидят главным образом рабочие и крестьяне, а не буржуи». Поэтому они провозглашали: «Тюрьма для буржуазии, товарищеское воздействие для рабочих и крестьян» и обосновывали необходимость создания для буржуазии особых концлагерей. В приказах — данные о том, что войска ВЧК в разные месяцы 1921 г. насчитывали от 75 тыс. до 200 тыс. человек и перед ними стояли задачи: «обслуживать» особые отделы полевых армий, органы ВЧК, охранять границы. В них — о награждении сотрудников ВЧК, об увольнениях из органов тех, кто не умеет хранить «тайны», о том, что все демобилизованные чекисты, включая войска ВЧК, обязаны явиться в распоряжение комитетов РКП (б) по месту жительства и «зачислиться в отряды особого назначения». Те, кто этого не сделал, объявлялись дезертирами и предавались суду ревтрибуналов.

20 сентября 1921 г. чекистам было приказано всех бывших белых офицеров и чиновников поставить на учет, при их переездах карточки на них пересылать, даже если они снимаются с учета — карточки на них хранить. 17 октября 1921 г. в приказе перечислялись сведения, составляющие государственную тайну: все, относящееся к армии, состоянию дорог, производству оружия, а также — о волнениях в воинских частях, дезертирах, крушении судов, эпидемиях, золотом запасе, «роспуске кулацких и буржуазных Советов и репрессиях, применяемых по отношению к их членам», бандитизме, «размере уголовного элемента», столкновениях с крестьянами при сборе продналога, волнениях в концлагерях и тюрьмах. Вслед за этими приказами следовали разъяснения: бывшие белые офицеры, не бывшие командирами крупных соединений, подлежали освобождению, но оставались на учете. Те, кто служил в корниловских, дроздовских, каппелевских частях, перебежчики из Красной Армии — подлежали заключению на два года; те, кто служил в карательных частях и контрразведке, — более суровому наказанию[592].

В отчете о деятельности ВЧК Лацис писал о том, что «в Чрезвычайной комиссии могут работать только люди правящих партий и неколеблющиеся». Но в 1921 г. появилось несколько приказов ВЧК о проведении аттестации и увольнении «корыстных элементов и неспособных». Это было связано, вероятно, и с тем, что в декабре 1920 г. в станице Усть-Медведицкой на Дону восстал караульный батальон при участии местных коммунистов и чекистов под лозунгами: «Долой продразверстку, да здравствует свободная торговля и долой диктатуру компартии». А в Сибири в 1921 г. особо проявился «красный бандитизм», в котором участвовали чекисты и милиционеры. Их действия были вызваны неприятием относительной либерализации экономических отношений. Они продолжали проводить реквизиции у крестьян, расстреливали тех, кто казался им «контрреволюционером». И. П. Павлуновский, возглавлявший тогда работу сибирских чекистов, писал об этом Уншлихту, докладывал Ленину. В 1921–1922 гг. в Сибири состоялось несколько судебных процессов над «красными бандитами» с их ностальгией по беспределу времен гражданской войны[593].

«Очищая свои ряды от колеблющихся», ВЧК вырабатывала карательную политику в условиях нэпа. Дзержинский в письме Ленину 13 января 1921 г. предлагал ограничить расстрелы за политические преступления и увеличить их число за «должностные преступления на хозяйственном фронте». Но тысячи арестованных по политическим мотивам кронштадтских матросов, сибирских и тамбовских крестьян сделали предложение Дзержинского благим пожеланием. Это признал и сам председатель ВЧК. В марте 1921 года он писал в заключении на проект положения о комиссии по борьбе с преступностью в пролетарской и крестьянской среде: «Мыслимое отделение политической борьбы от борьбы с должностными и хозяйственными преступлениями несвоевременно»[594].