Впрочем, почти сразу у него пропало желание смеяться. Парни у «Вольво» двигались с целеустремленностью бульдогов и вряд ли способны были оценить любую иронию. Один из них остановился у столба, а другой подошел к «Вольво». Зеркальное стекло отъехало, и парень что-то сказал невидимому собеседнику, остававшемуся в машине.

— Как-то это все выглядит очень мрачно, — заметил Алексей.

— Мне это тоже не нравится, — признался Никита. — Полсотни тысяч не такие большие деньги для всех этих предосторожностей. И куда подевался Антон?

Никита вышел из машины и, облокотившись на крышу, уставился на парней. Те не сдвинулись с места, только рука одного из них как бы невзначай скользнула в карман.

Дверца «Вольво» наконец открылась, и показались двое. Плотный усатый здоровяк с округлым начальственным брюшком и с ним рядом маленький, суетливый, со встопорщенными усиками. Пузан придерживал его под локоть и дружески похлопывал по плечу.

— Это Антон. Все в порядке, Лешка, можешь вылезать. Здесь все свои, — обрадовался Бурьин.

Когда Корсаков вышел из машины, Никита уже был рядом с «Вольво». Его громадная спина выражала максимум дружелюбия. Парни в кожаных куртках пока держались чуть поодаль.

Маленький, который в это время как раз говорил, замолчал и с некоторой опаской уставился на подошедшего Корсакова.

— Это мой друг. Знакомься, Леша, это Антон.

Антон натянуто скривился и без особого энтузиазма пожал Корсакову руку. Его ладонь была вялой, как дохлая рыба.

— А теперь познакомься с… — обратился Никита к молчаливо стоявшему рядом пузану.

— Михал Михалыч, — отдуваясь, пропыхтел пузан, оценивающе взглянул на Корсакова и почти сразу отвернулся. — Может, перейдем к делу? Вы привезли? — спросил он.

— А деньги у вас с собой? — в свою очередь спросил Никита.

Пузан повернулся к «Вольво» и кивнул. Один из «кожаных» парней открыл переднюю дверцу, вытащил чемоданчик и на расстоянии показал его.

— Он ваш, если товар нас устроит, — осклабился пузан. Зубы у него были хорошие, даже слишком, но с каким-то синеватым, неживым оттенком.

— Ну а вот наша часть. — Бурьин щедрой горстью зачерпнул из кармана антикварные монеты, не отказав себе в удовольствии звякнуть ими как мелочью.

Пузан взглянул вначале на монеты, потом на Антона, тот кивнул. Михал Михалыч вытащил из кармана лупу и быстро, одна за другой, пересмотрел все монеты. Судя по всему, клиент знал толк если не в монетах, то в золоте.

— У монеток неважный вид. Похоже, они долго пролежали в земле, — сказал он.

— Разве? — удивился Никита. — Вот уж не думал. Они попали ко мне случайно.

— Вот как? И много у вас таких? — спросил Михал Михалыч.

— Некоторое количество… — ответил Никита.

— Больше, чем здесь?

— Может, и больше, — кивнул Бурьин. — Только что-то вы не похожи на коллекционера.

Антон тревожно завозился и переступил с ноги на ногу.

Хотя сделка как будто завершалась удачно, вид у него был какой-то подавленный.

— А вам какое дело, коллекционер я или нет. Главное, я готов платить за товар, — веско сказал пузан.

— Может быть, не будем гнать лошадей? Так понемногу и пойдем? — спросил Никита.

— Само собой. — Михал Михалыч прищурился и повернулся к парням.

«Кожаный» громила подошел к ним и открыл чемоданчик, в котором лежали аккуратные пачки долларов. Всего пять пачек, в каждой из которых по сто стодолларовых купюр, перетянутых банковской лентой. Честно говоря, Корсакову казалось, что пятьдесят тысяч долларов — это больше.

— Пересчитывать будете? — спросил пузан.

— Неплохо бы. Денежки счет любят, — Никита протянул руку, чтобы взять одну из пачек, но в этот момент в бок ему уткнулось дуло.

— В машину — живо!

— Эй, вы чего?

— В машину, тебе говорят! Живо! — Зрачки Михал Михалыча сузились. Руки его ребят разом скользнули под куртки.

— Спокойно, мы садимся. Не надо нервничать, — сказал Бурьин.

Только в машине на заднем сиденье рядом с громоздким Никитой и еще одним втиснувшимся назад «мальчиком» Корсакову стало по-настоящему жутко. Пузан уселся на водительское место и втолкнул рядом с собой Антона. Тот избегал смотреть на Бурьина и нервно облизывал губы.

— Антон, что за шутки? Ты нас подставил из-за какого-то полтинника, — сказал Никита. — Я думал, ты умнее.

— Я не виноват… — заблеял Антон. — Они меня заставили. У меня не было свободных денег, а такой сделки я не мог упустить…

— Заткнись! — оборвал его Михал Михалыч. — А ты слушай сюда! Он обратился ко мне за деньгами и рассказал про монеты. Я навел кое-какие справки и узнал, что последние две недели ты забросил все дела и уехал куда-то в глушь, а вернувшись, стал бренчать золотыми кругляшами. Не знаю, что у вас там было в глуши, но я хочу получить все. А теперь отвечайте, где вы взяли это золото?

— Эти монеты достались мне по наследству… — попытался выкрутиться Корсаков, но сидевший рядом громила больно царапнул ему щеку мушкой пистолета.

— Заткнись!

— Вы плохо представляете, с кем связались! — угрожающе сказал Никита.

— Это ты, сволочь, плохо представляешь, с кем связался, — процедил сидевший рядом с ним парень.

Бурьин покосился на его дергающееся лицо и промолчал.

— Знаешь, где они живут? — Пузан повернулся к Антону. — Поехали!

— Эй, стоп! Я оставил ключи в машине! — сказал Никита.

— Тем хуже для вас! Если вы вдруг пропадете без вести, будут распутывать версию с угоном автомобиля, — усмехнулся Михал Михалыч.

«Вольво» съехала с тротуара и направилась к выезду из Сокольников. Корсаков был ошарашен, ему с трудом верилось, что его, взрослого человека, могут куда-то везти помимо его воли и что он, главное, подчиняется насилию. Эти ребята действовали очень слаженно и без лишней суеты. Между собой они почти не говорили, как если бы все уже было решено заранее: приехать к Бурьину и любой ценой получить сокровища, в наличии которых они почему-то не сомневались. А что будет после и сохранят ли жизнь им, Корсакову и Бурьину, неизвестно. Случайно ли пузан обмолвился насчет «пропасть без вести»? Вывезти ночью в багажнике два трупа и захоронить их в глухом месте не так уж и сложно, намного вернее, чем оставлять живых свидетелей. Похоже, Антон тоже это понимал, потому что нервно закуривал одну сигарету за другой. Хотя он и не был под прицелом, его жизнь теперь тоже немного стоила.

— Не верти головой, козел! — рявкнул один из парней на Никиту. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке рядом с огромным соседом. На лбу у парня был короткий, словно вмятый шрам, что, должно быть, сказалось на его умственных способностях.