— Я хотел сам заработать это право! — Он беспомощно всплеснул руками. — А не так, чтобы моя жена выторговала для меня этот шанс!

— Но ты и в самом деле его заработал! Благодаря своим желаниям! — Она встала на колени и немного придвинулась к краю кровати.

— Что? — Он шагнул к ней в еще большем замешательстве.

— Эзра сказал, что ему нравятся люди, у которых есть желания. Он говорит, что иногда мужчина должен следовать своим желаниям в деле, как и в постели с женщиной. Он считает, что ты будешь хорошим главой компании. А я… я только попыталась тебе помочь. — Уитни закусила губы и посмотрела на него, ожидая его реакции.

— Боже мой, Уитни! — зарычал Гарнер, как будто готов был взорваться. И через минуту, поняв, что проиграл, он действительно взорвался — бросился прямо на Уитни, опрокинув ее спиной на кровать и придавив своим тяжелым телом. Дыхание его стало частым, он вздрагивал и лихорадочно гладил ее тело. — Больше никаких подталкиваний, понятно?!

Она с облегчением и улыбкой чувствовала его нарастающее возбуждение и обвила его шею нежными руками.

— Ты станешь великолепным винокуром!

Гарнер увидел задорные огоньки в ее глазах и понял, что ее не сдержат никакие запреты. До последнего часа своей жизни она будет торговаться, вмешиваться, подольщаться, подталкивать и заключать сделки. Он не мог не любить этой ее упрямой страсти. Он опустился на ее нежное тело и отдался страсти.

— А знаешь, старик сказал, что у меня есть чутье к делу.

— И я могла бы сказать тебе то же самое. У тебя удивительно тонкое обоняние. — Ее голос и ласковые руки обволакивали его, завораживали. — А про язык я уже не говорю!

На следующий день Эзра предпринял еще одну вылазку на предприятие с помощью Уитни и Кейт, которые впоследствии стали ежедневными. С глубоким удовольствием Уитни видела, как начали блестеть его серые глаза и оживилось морщинистое лицо. У Гарнера теперь пятьдесят процентов акций, да еще сам дед. Уитни задумалась. Теперь пора выяснить, чего хочет маленькая колкая Маделайн.

* * *

В высшем обществе Бостона бал у Хэнкоков всегда был самым ярким событием зимнего сезона. Когда в дом Таунсендов привезли приглашения на бал, Гарнер удивил всех, а прежде всего Маделайн, заявив, что это отличный случай вывезти девушку в свет. Он подчеркнул, что у нее не так много знакомых молодых людей, а она уже скоро вступит в возраст, когда следует подумать о женихе. Неожиданная забота Гарнера заставила Маделайн твердо принять сторону кузена. И несмотря на слегка завуалированные намеки, что некоторые члены семьи и их гостьи будут чувствовать себя на балу не в своей тарелке, приглашения были приняты от имени всего семейства Таунсендов и одной леди, их гостьи.

В обществе уже давно ходили слухи о красоте и несколько сомнительном происхождении молодой жены Гарнера Таунсенда. И когда супружеская пара появилась в празднично освещенном зале особняка Хэнкоков, все с любопытством обратили взгляды в их сторону. Статную фигуру Гарнера облегал черный бархатный сюртук и бальные штаны на штрипках, на груди топорщились пышные кружева, крепкую шею облегал элегантный серый галстук. Но глаза всех были прикованы к Уитни.

На ней было изящное платье из бледно-зеленого шелка с ажурной вышивкой золотой нитью. И ее платье, и каштаново-рыжеватые волосы сияли в ярком освещении, привлекая внимание к ее женственной фигуре и нежной коже. И как только Уитни ощутила прикосновение надежной руки Гарнера, волнение ее прошло, изумрудно-зеленые глаза засверкали, а теплая улыбка поражала всех своим обаянием.

С чувством некоторой досады Байрон наблюдал, как приветливо встретило избранное общество Бостона Гарнера и Уитни. Его самолюбие было еще сильнее задето, когда он заметил, что сопровождавший Кейт Эзра привлек к себе больше внимания, чем он сам. Но когда он понял, что все больше мужских глаз устремляются в сторону Кейт, которая выделялась своей красотой, ему почему-то захотелось выгнать всех из зала. Но и он сам не мог оторвать взгляда от соблазнительных линий ее тела и плавного колыхания юбок.

Решительно одернув сюртук, он повел Маделайн на ее первый бальный танец, затем поспешно передал ее на руки сыну одного из своих деловых знакомых. Байрон тенью следовал за Гарнером, Уитни и Кейт и страшно рассердился, когда только что представленный Кейт мужчина пригласил ее танцевать. Он жадно всматривался в ее скользящую походку, впитывал прелесть ее улыбок и сердился, когда на нее заглядывался кто-то дру-

гой. Неужели у этой женщины совершенно нет стыда, если она так выставляет себя в этом тонком платье, привлекая внимание незнакомых мужчин? Как только замер последний звук танца, он решительно двинулся вперед, намеренный положить конец ее вопиюще неприличному поведению.

— Следующий танец, миссис Моррисон? — Байрон встал перед ней с решительным видом, который не давал возможности отказать ему.

Кейт сдержанно кивнула, но насторожилась, когда он повел ее в дальний конец зала, догадавшись, что он намерен ей что-то сказать.

— Берегитесь, миссис Моррисон! — Возвышаясь над ней своей могучей фигурой, Байрон говорил внешне спокойно, чтобы не привлекать внимания, но вкладывал в свой тон неприкрытую угрозу. — Возможно, вас не беспокоит собственная репутация, но есть и другие, которые могут пострадать от вашего поведения.

— Что вы хотите этим сказать? — пробормотала Кейт, и ее охватило возмущение, когда она поняла, что он специально пригласил ее на танец, чтобы устроить выговор. — С какой стати вы позволяете себе следить за моим поведением, сэр! Смотрите за своим собственным поведением и за своими манерами. — Она хотела уйти, но Байрон удержал ее.

— Я позволяю себе это, мадам, потому что вы — моя гостья и находитесь под моим покровительством. Ваше кокетство дурно отзывается на мне и на моей семье.

— И как же именно я кокетничаю, сэр? — со сдержанным гневом спросила она, повернувшись к нему лицом. — Что такого я сделала, чтобы вызвать ваше праведное возмущение?

— Вы разгуливаете по всему залу и выставляете себя напоказ! — обвинил он ее.

— Не разгуливаю, а хожу! — вспыхнула она. — Хожу.

— И кинулись танцевать с первым же мужчиной, который бросил на вас взгляд! — зарычал он.

— Сэр, нас должным образом представили друг другу хозяева бала.

— Выставляете себя напоказ… открыто смеетесь и разговариваете в распущенной и непристойной манере.

— В рас… в распущенной? — Кейт возмутилась, только теперь припомнив, что каждый раз, когда она замечала его, он смотрел на нее также пристально, как сейчас. Она выпрямилась и гордо вздернула голову. — Вы взяли на себя труд, мистер Таунсенд, перечислить все мои недостатки. Но я думаю, что человек видит то, что он хочет видеть. Если мое поведение вас оскорбляет, зачем же вы так усердно за мной следите?

Байрон вздрогнул, как от пощечины. И правда, зачем… если только за его открытым возмущением не скрывается личный интерес? Он «взял на себя этот труд», потому что она красивая, темпераментная и теплая… чертовски теплая. И она умеет заставить мужчину почувствовать себя мужчиной, когда смотрит на него… Черт побери! Его лицо стало непроницаемым, он отпустил ее руку, но тут же положил обе руки ей на плечи, несмотря на ее сопротивление. Она была такой теплой и мягкой под его руками, и каждый раз, когда он встречал взгляд ее глаз, в них сверкали искорки, которые грозили перерасти в настоящее пламя.