В недоумении я оглянулся вокруг. Что я, по сути своей – голый поток сознания, калька с личности, мог дать девушке или зверю?

- Помоги… - снова простонала девушка на самом пороге слышимости.

И я помог. Я просто от всего сердца захотел помочь этим двум неимоверно страдающим сейчас созданиям. Мысленно я поднес ладони к своей груди и тоже раскрыл ее так, как по моим ощущениям делала это Экуппа.

Ощущение было таким, будто я всегда был надутым воздушным шаром и, вдруг, из него в один миг выпустили большую часть воздуха. А вместе с воздухом из меня вышла почти все жизненная сила. Я сидел у стены и едва находил в себе силы, чтобы дышать. Белые стены вокруг посерели, а интерактивная стена стала больше похожа на поток горной реки после дождя. Жизнь, как бы, разом утратила и краски, и звуки, и сам смысл.

Но потом меня словно кто-то дружески мягко толкнул в бок, а по щеке мягкой щеткой прошелся большой влажный шершавый язык.

Силы понемногу начали возвращаться. Когда я, наконец, смог моргнуть, то, после открытия глаз, увидел уже совсем другую картину.

Эмма в позе донельзя скучающей домашней кошки сидит на одном из немногих пяточков земли, не задетом паучьими выделениями, и вылизывает обрубок хвоста. При этом она то и дело бросает в нашу с Экуппой сторону чрезвычайно укоризненный взгляд.

Ну, что тут скажешь, действительно, подпортили даме внешний вид – виноваты!

Экуппа тоже в порядке. Фокусирую свое зрение на интерактивной стене. Девушка быстро приходит в себя. На щеках уже появился здоровый румянец, а в глазах – победный блеск.

Да уж, тут действительно есть чем гордиться. Реанимировать такую зверюгу за счет собственных невеликих жизненных сил…

Я, конечно, не разбираюсь в местной, да и в любой другой магии, но уверен: сотворить подобное – все равно, что гору с места сдвинуть!

А я ведь я готов был дать руку на отсечение, что Эмма уже покинула этот лучший из миров. Ан, нет, не успела!

- Глупенький! - в голосе Экуппы, мелодично звенящим у меня в голове, одновременно слышна и усталость, и улыбка. – Она ведь, действительно умерла, а мы с тобой ее оживили, не дав ее душе окончательно покинуть тело.

Молчу. Думаю.

- Помнишь Эббота? – снова заговаривает со мной девушка. – Я тебе показывала обрывки моей памяти.

- Твоего кота? – уточняю я. – Он тоже тогда умер?

- Да, - подтверждает мою догадку Экуппа, - умер.

И теперь в очередной раз кусочки пазлов в моей бестолковой голове складываются-таки в более или менее цельную картину.

Несчастная девушка с умирающим котом на руках, в отчаянии бродя по замку, заходит в комнату, где уже много-много лет никто не мог воспользоваться Даром. И там она, сама того не осознавая, совершает первое в своей жизни чудо, воскрешая политого своими слезами и кровью домашнего любимца. И потом они, уже прекрасно понимая друг друга, сообща находят виновницу смерти Эббота и оборачивают оружие убийца против нее самой.

- Значит, тебя сослали на каторгу не просто за убийство старухи? Ты кто-то вроде некроманта?

- Я, скорее, кто-то между некромантом и повелителем душ, если пользоваться привычной для тебя терминологией. Когда умирает одушевленное существо, то я вижу, как от него медленно отделяется душа. И если я очень захочу, то смогу ухватиться за нее и заставить вернуться обратно. Вот только для того, чтобы она забыла путь наружу, мне нужно закрыть его специальной печатью – крошечной частичкой своей души…

- И это у вас считается грехом? – догадываюсь я.

- Да, - соглашается девушка, - но не таким, за который отправляют в путешествие с билетом в один конец. Дело в том, что душа, как и природа, не любит пустоты. На место пожертвованного кусочка моей души, становится частичка души того существа, что я спасла от смерти. И вот это уже никто мне не простит.

- Если честно, то я не понимаю, что в этом такого ужасного, - признаюсь я, всеми силами пытаясь понять суровость местных нравов.

- Мне и самой на суде толком не объяснили, - грустно вздыхает Экуппа, - единственное, что мне четко дали понять, так это, что с Эбботом мне еще крупно повезло. Будь на его месте человек, суда надо мной вообще бы не состоялось.

- Получается, - резюмирую я, - тебя направили сюда, чтобы ты тихо и мирно умерла, а вместо этого ты здесь только развиваешь свой преступный талант? Тренируешься, так сказать, на кошках?

- Ты знаешь, - задумчиво произносит Экуппа, - теперь, после того, как мы с тобой спасли Эмму, мне кажется, что я понимаю, чего боялись сильные мира сего, когда узнали о моем таланте.

- Ну, давай уже, не томи! – возмутился я после повисшей на несколько долгих секунд паузы.

- Забирая частичку души от воскрешенного существа, я беру и часть его энергии, сил, знаний. Тогда в комнате я действовала неосознанно и немало отдала Эбботу, многое, впрочем, взяв взамен. Потому Эмма и почувствовала во мне сородича – маленького, по ее меркам, ленивого домашнего котейку внутри небольшого человека. Поэтому она и решила подружиться со мной и помочь, если это будет необходимо. Ведь даже у котов порой большие и грозные берут шефство над слабосильной мелочью.

- А если ты воскресишь человека… - начал я и осекся.

Дело не в человеке. Точнее, не в одном человеке. Если Экуппа будет воскрешать одного человека за другим, то спустя сотню или тысячу таких чудес, она вберет в себя столько сил, энергии и знаний, что сама станет сильной мира сего! Вот за что несмышленую, беззащитную, практически умалишенную девчонку направили в место, населенное убийцами, насильниками и прочим человеческим мусором.

- Да, - прервала мои размышления Экуппа, - на большой земле мне долго задерживаться нельзя. Я, видимо, слишком опасна для чересчур влиятельных людей.

- Мы обязательно что-нибудь придумаем! – пообещал я ей. – Вот выберемся из этого проклятого места, и сразу же придумаем!

- Это ты удачно уточнил, - очень серьезно произнесла девушка, - потому что я уже различаю треск веток, а Эмма даже чует, что к нам приближаются сразу три паука.

Я взглянул на Эмму и тут же получил от нее целый пакет информации, который распаковался и расшифровался у меня прямо