— О чем ты задумалась? — мягко спросила Мадлен.

— Да так…

— Где Саша?

— В гостинице с Шарлин.

— Что ты им сказала?

Рэчел смерила ее холодным взглядом.

— А какая разница? Я сказала Шарлин, что мне необходимо уединиться, чтобы потрахаться с одним парнем. Я не стала ей рассказывать, что убила человека и мы с мамочкой собираемся зарыть труп.

— Может, перестанешь язвить, Рэчел? — нахмурилась Мадлен. — Я и без твоего сарказма обойдусь.

Мадлен права, она ведет себя как настоящая скотина. Мадлен все-таки пытается ей помочь.

— Теперь понимаешь, почему ты не захотела иметь такую дочь? — угрюмо спросила она.

— А паспорт? У него был паспорт?

— Да. Швейцарский паспорт на чужое имя. Его я тоже сожгла. Но должны быть и другие паспорта. Где-то лежит его российский или украинский паспорт.

Мадлен сделала осторожный глоток и сказала:

— Дело в том, что существует анализ ДНК и зубная карта.

Рэчел вспыхнула от злости.

— Ну и?… Что ты прикажешь мне делать? От его зубов ничего не осталось, уж можешь поверить.

Мадлен в ужасе отпрянула, и Рэчел почувствовала от ее испуга извращенное удовлетворение. Значит, эта женщина мечтала найти свою дочь? Ха-ха! Прелестная малышка, которую она с радостью отдала в чужие руки, превратилась в проститутку с разбитым лицом, а потом и в убийцу — несдержанную, непредсказуемую, опасную, способную, если ее спровоцировать, на что угодно.

— Пойдем посмотрим на него, — бесцеремонно заявила она. — Я хочу, чтобы ты это увидела. Нужно придумать, как запихнуть его в багажник твоей машины.

Мадлен одним большим глотком допила виски. Рэчел чуть не рассмеялась, но на сердце у нее почему-то потеплело.

Они спустились в гараж.

— Знаешь, я не была здесь со вчерашней ночи, поэтому не знаю, что нас ждет, — предупредила она, ругая себя за дрожь в голосе. — Там довольно тепло… стоит водонагревательный бак.

— Но прошел всего один день… — Мадлен схватила Рэчел за руку и испытующе посмотрела ей в лицо. — Это же произошло вчера, верно, Рэчел? А не раньше, например позавчера или еще за день до того?

Рэчел уставилась на Мадлен. Как она догадалась?

— Может быть… может быть… это случилось позавчера. — Она резко отвернулась. — А чего ты ждала? Я всю ночь отмывала дом. Вчера я была не в состоянии мыслить здраво.

Мадлен коротко выругалась, а Рэчел в двух словах описала, как тащила тело Антона вниз по лестнице. Минуту она повозилась с замком гаража, наконец открыла его, и они спустились по трем ступенькам. Рэчел захлопнула дверь. В гараже было темно, только сквозь щель вверху подъемных ворот просачивалась полоска сумрачного света. Еще раньше Рэчел липкой лентой прикрепила куски картона на боковое окно. Щелкнул выключатель, и захламленное помещение залил слепящий свет люминесцентной лампы.

В гараже стоял едва различимый запах то ли пыли, то ли грязи. Рэчел прошла вглубь гаража и подняла старый Сашин матрас, приваленный к стене. Она хорошо поработала липкой лентой, использовала почти целый моток. Вот он — большой, похожий на личинку куль. Вокруг него вилась пара мух.

— Иди сюда! — велела она, и Мадлен сделала несколько шагов вперед.

— Господи! — выдохнула она и отпрянула.

Полная тишина нарушалась только звуком сочащейся воды. Мадлен надеялась, что именно вода собралась в небольшую лужицу под кулем.

— Мы можем подогнать сюда машину, — тихо, дрожащим голосом сказала Рэчел, — и попробовать затащить его в багажник. Да, это работенка не из легких.

— Он не поместится в багажнике. Он слишком… длинный.

В три шага Рэчел оказалась перед Мадлен, схватила ее за плечи и рявкнула:

— Значит, нужно, черт побери, впихнуть! Если только ты не надумала разрезать его на кусочки и вывезти в хозяйственных сумках. Если тебе так больше нравится, можем попробовать. У моего отца осталась пила… Мне все равно, я на все готова.

Неожиданно для себя Мадлен залепила ей пощечину. Не то чтобы Рэчел было больно — ее ошеломил сам жест. Она почувствовала, как покраснела щека.

— Послушай меня, — спокойно сказала Мадлен. — Ты думаешь, мне это нравится? Я могу в любой момент передумать. Если хочешь, уйду прямо сейчас, расхлебывай все сама.

Они не сводили друг с друга глаз. Наконец Рэчел отпустила Мадлен.

— Извини, — попросила она, — я не хотела. Нервы ни к черту.

Мадлен легонько прикоснулась к ее покрасневшей щеке.

— И неудивительно. Тут любой спятит. Ты уверена…

— Уверена, — твердо заявила Рэчел.

— Давай поднимемся наверх, — предложила Мадлен. — Мы же не можем разговаривать прямо здесь. К тому же еще слишком рано.

Они поднялись в гостиную и выглянули в окно. Буря свирепствовала все сильнее. Каждые несколько минут раздавались отдаленные раскаты грома, черные тучи прорезали молнии. Воздух казался настолько плотным, что тяжело было дышать. Даже в голове, казалось, не было ни одной мысли. Рэчел уже собиралась плеснуть им еще виски, но Мадлен ее остановила.

— Хватит. Нам еще за руль садиться, забыла? Мы же не хотим, чтобы нас остановили и заставили дыхнуть в трубку, верно?

— Нам? Тебе, ты хотела сказать?

— Как Антон добрался до твоего дома?

— На машине.

— А где его машина?

Машина Антона! Как она могла о ней забыть?

— Ой! — воскликнула она. — Должно быть, припаркована где-то неподалеку. Она просто огромная.

Мадлен подалась вперед.

— У тебя есть ключи?

— Есть. Они у меня в сумочке. Я собиралась их выбросить вместе с мобильным, но передумала.

Похоже, Мадлен нашла способ, как избежать перевозки окровавленного трупа в своей машине. Рэчел постаралась скрыть улыбку.

— На кого она зарегистрирована? — спросила Мадлен.

— На ней французские номера. Уверена, что краденая. Помню, как однажды он вернулся из командировки на пароме уже на машине. С ним было две девушки. По-видимому, они славно повеселились в салоне автомобиля.

Мадлен, нахмурив брови, молчала.

— Ты умеешь водить машину? — наконец поинтересовалась она.

— Прав у меня нет, если ты об этом. Отец когда-то учил меня, но я уже много лег не ездила сама. — Она не сводила с Мадлен глаз. — Ты водишь значительно лучше меня и, думаю, не захочешь, чтобы я сидела за рулем.

— Пойдем прогуляемся. — Мадлен встала. — Поищем машину.

Было уже далеко за полночь, когда Том выключил наконец телевизор, и прошло еще минуг пятнадцать, прежде чем свет в его спальне погас.