Дождавшись, когда в трубке три раза подряд проиграют первые такты «Милого Августина», Ли отчетливо произнесла:

– 5 – 35 – 16.

На том конце провода что-то немелодично щелкнуло, раздались гудки и спустя несколько секунд трубку сняли.

– У меня на тумбочке часы, – нарычал спросонок хрипловатый мужской голос. – На часах – половина восьмого. Какого черта?!

– Это я, – сообщила Ли, стараясь придать бодрость своему голосу. – Извини, что так рано…

– Ну ты совсем, красавица! – обиженно протянул Март. – У тебя совесть есть или как?

– Все идет по графику, – отчеканила Ли. – Никаких отклонений. А не звонила потому, что была занята. Работа, я вам скажу, несколько необычная, методика не откатана, так что…

– Я вот тут новости из регионов периодически слушаю, – несколько посвежевшим голосом сообщил Март после некоторой паузы – видимо, употребил минералки из бутылки, что стоит на прикроватной тумбочке. У него всегда там бутылка – рядом с пистолетом. – Ага, слушаю… Ну, у вас в городе разгул преступности, я тебе скажу, совсем оборзели бандиты! Ты в курсе криминальной хроники у вас там или как?

– Местами, – осторожно сказала Ли, затаив дыхание. – А что?

– Да вот там у вас мой хороший знакомый был – Толхаев Гриша… Не слышала?

– Был? – наивно переспросила Ли. – А что с ним стало?

– Так ты не в курсе, значит! – с едким сарказмом произнес Март и вдруг грозно прикрикнул в трубку:

– Ну-ка, не финти, красавица! Я же знаю, что ты перед работой всесторонне выводишь обе половины! Что там с ним случилось?

– Понятия не имею, – бесстрастно ответила Ли. – Естественно, я перед работой, как ты выражаешься, «вывожу» обе половины и знаю, кто такой Толхаев. Но по поводу его трагической кончины действительно ничего пояснить не могу. Есть тут версия – но так, из разряда сплетен…

– Что за версия? – насторожился абонент. – Милицейская версия?

– Народная, – уточнила Ли. – Я же сказала – из разряда сплетен. Ну, в общем, поговаривают, будто его убил лучший друг – некто Рудин по кличке Пес. За что убил – непонятно. Очень, очень темное дело…

– Ннн-да… – мрачно буркнул Март после значительной паузы и вдруг подозрительно поинтересовался:

– Слушай… А ты, случаем, не была с этим Толхаевым того… в знакомствах?

– Нет, не была, – не стала обнадеживать его Ли. – Следила издалека – как и за всеми. «Выводила», как ты выражаешься. Что тебя еще интересует?

– Новости из регионов слушаю, – напомнил Март. – Первый объект сдан успешно – молодец. Но срок скоро истекает. Когда остальные два сдавать думаете?

– На днях, – быстро ответила Ли. – Пока почву готовим, удобряем… В общем – все по плану, я же сказала – никаких отклонений. У вас там как?

– У нас пока все в норме, – Март как-то неопределенно крякнул и показательно безразлично поинтересовался:

– Насчет твоей «выводки»… Ты не в курсе, кто принял дела Толхаева?

Спросил и затаил дыхание – через сотни километров Ли почувствовала, как напрягся матерый волк, навострил уши: какова-то будет интонация ответа? Сейчас дрогнет голос «красавицы», и сразу все станет ясно…

– Вот даже как! – с хорошо разыгранным удивлением воскликнула Ли. – Ну-ну… А я вообще несколько иначе думала – судя по социальной табели о рангах и месте персон в сообществе…

. – Ты много думаешь, красавица, – недовольно буркнул Март – сорвалось, не поймал любушку на левом вздохе и дрожи в голосе. – Короче – с кем мне теперь контакт поддерживать?

– Руслан Владимирович Саранов, – доложила Ли, твердо решив для себя, что личная встреча с Мартом ей категорически противопоказана – сожрет на второй минуте беседы и доказательств вины не потребует. – Лидер так называемого Второго альянса, коннозаводчик, миллионер и так далее. Телефончик дать?

– Давай, – вроде бы равнодушно разрешил Март. – Диктуй.

Ли достала блокнот, продиктовала номер.

– Спасибо, красавица моя, – промурлыкал Март. – Ты не пропадай – информируй меня своевременно. А то я за тебя волнуюсь – не на курорте же! Вдруг головка разболится или еще там что…

– Береги себя – нервные клетки не восстанавливаются, – нашла в себе силы поддержать игривый тон Ли. – А то состаришься раньше времени.

– Погоди – появишься, я до тебя доберусь, – по традиции пригрозил собеседник. – Ты будешь громко кричать, но это не спасет тебя от грязного надругательства…

– Ба-ай! – пропела Ли и, щелкнув кнопку отбоя, устало добавила:

– Тоже мне, мечтатель Обломов! А я тут буду сидеть и ждать, когда же ты до меня доберешься…

…Посетив областную больницу им. Павлова, «сыскари» плотно пообщались с сильно ударенным Лехой. Мамон, памятуя о нестабильном состоянии свидетеля, ласково и корректно задавал вопросы по существу, обещая через раз за вранье оторвать детородные органы (дурные привычки начальников, как правило, весьма заметно сказываются на характере подчиненных), а пунктуальный Лука записывал наиболее важные аспекты беседы в блокнот. К концу допроса Леха скурвился и вознамерился выпасть в предкоматозное состояние: побелел, захрипел, осциллограф стал показывать нитевидный пульс, где-то в коридоре тревожно заверещала какая-то гнусная пикалка. Из ординаторской прибежал дежурный врач и робко поинтересовался – а не требуется ли его вмешательство?

– Забирай, – великодушно разрешил Мамон, покидая палату. – Пусть маненько поживет – раз Кош сказал… – и, проинструктировав пацанов, несших караульную службу в коридоре, удалился восвояси.

Следующей по плану «опроса очевидцев» была АЭС, расположенная между поселком Белове (кожвендиспан-сер) и въездом в город. По счастливому совпадению, оператор, дежуривший на АЗС, оказался именно тем субъектом, который нес вахту в ту ночь, что интересовала «сыскарей». Но на этом счастливые совпадения заканчивались. Оператор, несознательный элемент, долго не желал открывать троим подозрительным типам и, чувствуя себя в безопасности за толстой металлической заслонкой, глухо изрыгал замысловатые образчики ненормативной лексики, посылая желавших общаться пацанов в самые невероятные места.

Сообразительный Мамон, отчаявшись достигнуть консенсуса обычным порядком, приставил личину вплотную к заслонке, натыкал на мобильном несуществующий номер и капризно заорал в трубку:

– Витек! Витек, это Мамон! Давай бери две «мухи», канай сюда. Тут одна падла заперлась в заправке – база-рить, в натуре, не хочет! Да, две «мухи» – будем, в натуре, выкуривать… – после чего заслонка поползла вверх, показалась испуганная багровая рожа и внятно сказала:

– Не надо «мухи»… Че уж там – заходите… По причине хорошего настроения особо мордовать оператора не стали: пару раз наступили на желудок, отвесили затрещину и с ходу приступили к допросу. Оператор попался смышленый: готовность сотрудничать проявил, однако ничем хорошим не обрадовал. Нет, бабы в ту ночь не заправлялись. И не заезжали – тем более такие симпатичные. Таких он наверняка бы запомнил. Жить? Конечно, хочется. Но – не заезжали. Хоть режьте – не было и все…