ото лба назад. Его лицо выглядело спокойным и умным, но в нем было что-то настолько нечеловеческое, что ошибиться было невозможно. И он удивительно хорошо вписывался в образ зимнего заснеженного леса, был его живым продолжением. Сам лес глядел его глазами и дышал его грудью.

Без суеты, с любопытством оборотень окинул взглядом сбившихся в кучу дрёмичей, заметил их руки, сжавшие оружие, но сам и не подумал потянуться к своему грозному топору, как будто забыл о нем.

– Кто хочет попробовать меня подстрелить – пусть попробует, – спокойным, низковатым и очень звучным голосом предложил Огнеяр.

Он говорил негромко, но его ясно услышали все, как голос собственной души. А Смеяна некстати подумала, что человек с таким голосом должен красиво петь. Но разве оборотни поют?

– Давайте, – доброжелательно повторил Огнеяр. – Я даже не обижусь. А вы душу отведете и больше о глупостях думать не станете. Тогда и поговорим.

В нем не было ни злобы, ни замкнутости, а только непринужденная уверенность человека, привыкшего быть хозяином и знающего, что на его права никто даже в мыслях не покушается. Каждое его слово, каждое малейшее движение дышало силой, но он вроде бы и не собирался ни с кем биться. А зачем, когда и так ясно, кто здесь самый сильный?

– О чем нам с тобой разговаривать? – глухо выговорил Держимир, как выплюнул, с трудом подавляя дрожь в голосе.

Лицо его казалось застывшим и ожесточенным, он не мог побороть страха и презирал себя за это.

Оборотень усмехнулся, и у всех дрёмичей хлынула по спине холодная дрожь. Два верхних клыка у Огнеяра заметно выдавались из общего ряда белых, крепких, изумительно красивых зубов. А Смеяна уже не боялась: она была зачарована силой леса и самого Надвечного Мира, горячими волнами исходившей от него, он внушал ей ужас и восторг, трепетное изумление и смутную тоску. Это была та самая сила, которую она с детства чуяла в лесу, в себе самой, которую потом узнала в полудянке, даже в кикиморе, но многократно более цельная, слаженная, знающая себя и управляемая владельцем до последней капли.

– Не очень-то ты вежлив для гостя, Держимир дрёмический, – сказал Огнеяр. – Да отпусти ты свой меч. Лучше успокой коня, а то сбросит. Я проявил чудеса терпения – даже мой отчим был бы мной доволен. Ты прошел по моей земле и убил двух моих оленей – я не стал сердиться, думал, может, люди очень есть хотели. Тем более что шкуры и кости вы закопали как положено. Ладно, не я сотворил эти земли, не я проложил дороги и не мне запрещать людям идти своим путем. Но дальше начались безобразия, которых не потерпела бы даже моя жена, а второй такой доброй и терпеливой женщины нет на белом свете, ни здесь ни там.

Огнеяр многозначительно показал глазами на небо. А дрёмичи растерянно ждали продолжения. Совсем не так они представляли дебрического оборотня и свою возможную встречу с ним. Нет, он не был похож на обычных людей, но и на оборотней, как их представляют, тоже. Слова о жене он произнес бережно, и даже голос его смягчился. Все это вместе производило на дрёмичей такое впечатление, как будто они слушали его, стоя вниз головами. Никто уже не думал пускать в ход оружие, чутьем угадав, что оно не поможет, и отроки держались за мечи и луки просто по привычке, как за надежную опору, которая не даст совсем сойти с ума.

– В чем же ты нас обвиняешь? – спросил Держимир.

Он дышал глубоко и крепко сжимал челюсти, чтобы не стучать зубами. Но страх не вытеснил сознания того, что он князь и должен говорить за всех.

– Если бы вы просто прошли туда и обратно, я ничего не имел бы против, – спокойно ответил Серебряный Волк. – Я даже не стал бы трогать вашу чародейку, хотя она мне очень и очень не нравится. Но вы начали портить мне охоту. Зачем вы устроили этот буран? Не дети, должны понимать, как опасно делать такие глупости между солнцеворотом и новым годом. А теперь все эти безумные, разбуженные не ко времени бурные духи разлетелись по моей земле, а не по твоей, что было бы справедливо. Это что касается Надвечных. А теперь что касается земли. На свете много дураков, но они не всегда сидят там, где тебе бы хотелось. Ты разбойничал на моей земле, надеясь, что подумают на меня. Ведь так?

Огнеяр взглянул в глаза Держимиру, и медленно тлевшая красная искра в глазах оборотня вдруг вспыхнула, обожгла подземным пламенем. Отрицать было невозможно – он и так все знает сам. Держимир ничего не ответил.

– Что тебе было нужно? – спросил Огнеяр. – Дрёмические князья не так бедны, чтобы грабить на дорогах. У тебя довольно забот с заморянцами и рарогами, чтобы ты искал себе врагов на Среднем Истире без достаточной причины. Чего ты хотел?

– Мне нужна княжна Дарована, – через силу ответил Держимир. – Объяснить зачем или тоже сам знаешь?

Оборотень усмехнулся, опять показав клыки.

– Про меня рассказывают много всякой ерунды, – сказал он. – Если всех слушать, то я успел украсть полтора десятка княжеских дочерей – где нашел столько? – и всех их потом сожрал. На самом деле я увез только одну княжну, но вернул ее отцу в полной сохранности. А сейчас она – моя названая сестра. И глупо было думать, что я кому-то позволю ее обидеть. Кстати, где она?

Уверенная сила, звучавшая в его спокойном голосе, подавляла сильнее самой яростной угрозы. И не один из дрёмичей в эти мгновения поблагодарил судьбу за то, что в их руках оказалась не Дарована.

Огнеяр посмотрел на Смеяну. Она встретила его взгляд и застыла: его глаза казались ей окном в тайны Надвечного Мира. А он помедлил и улыбнулся.

– Вот оно что! – сказал Огнеяр, как будто ему сообщили что-то очень занятное. – И как я не догадался? Видно, к старости нос закладывает! – Он усмехнулся и потер пальцем крыло носа. – Я ведь тебя издалека чуял, только не знал, что ты – девица. Кто же, думаю, из нашего брата затесался… Иди ко мне, маленькая, я на тебя погляжу.

Смеяна не шевельнулась, но ее конь, повинуясь неслышному властному призыву, сам пошел вперед и остановился возле бревна. Князь Волков легко поднялся на ноги и снял Смеяну с седла, поставил на снег. Его руки были сильными, но ничего страшного от его прикосновения не произошло. Огнеяр снова взглянул ей в глаза, и Смеяна не могла отвести взгляда, словно его приковали на цепь. Впервые в жизни она встретилась с таким могучим существом, что ни о каком сопротивлении не могло идти речи.

– Кто ты? – негромко спросил Огнеяр, чтобы никто другой