Разбитым и оглушенным провалом, помещик приехал домой. И снова заперся в своем особняке. А вернулся он совсем другим. В глазах мужчины горел странный недобрый блеск. Помещик уничтожил механизмы и заперся в своей мрачной мастерской.

В это время в деревню были направлены взыскатели от банка, которому помещик заложил дом. Обратно в Петроград они не вернулись. А через неделю, на подмостках театра Карло дал очередную постановку, которая называлась «Мытари». И зрители ахнули. Потому что новые куклы выглядели и вели себя в точности как люди.

Постановка прошла на ура. И Карло разослал письма журналистам и критикам, для закрытого показа новой постановки. В конверты он вложил фото новых кукол, которые стояли на сцене. Кто-то не принял эти письма всерьез, решив, что это искусная подделка, другие же, заинтересованные постановкой, прибыли в театр.

— И с его театра не вышел никто из гостей? — догадался я, и Любовь Фёдоровна кивнула:

— Верно. А затем, в деревне разом пропали все люди. Их криков нет в межмирье. Значит, они до сих пор живы. Или ведут некое подобие жизни.

— А что с ними стало? — уточнила Арина Родионовна.

— Карло где-то смог раздобыть ритуал, который переносит души живых в тело куклы, создавая послушных одушевленных, — догадался я. — Труппу для своего нового театра.

— Какой ужас! — ахнула Нечаева.

— И куда делся Карло и его театр? — уточнил я.

— Какое-то время труппа колесила с гастролями по Империи, судя по слухам, — ответила Виноградова. — И каждый раз, после выступлений пропадали люди. Но кто станет искать забулдыг или девиц, которые недавно вышли из приюта?

— Это не могло длиться бесконечно, — предположил Фома.

— Карло однажды просто пропал. Никто особенно его не искал. И скорее всего, он и его театр скрылся в какой-нибудь глуши.

— А затем, возможно, и ушел из этого мира, — пробормотал я, но Любовь Федоровна меня услышала. И кивнула:

— Скорее всего.

— Ну и история, — покачал головой Фома. — Аж кровь в жилах стынет.

— Но где он мог найти и изучить этот ритуал? — уточнила Нечаева.

— Скорее всего, у шаманов Мезоамерики, — ответил я. — По слухам, там любят обряды и ритуалы, во время которых льется кровь.

— Так и есть, — подтвердил голос со стороны выхода, и все обернулись. Из стены приемной выглядывало улыбающееся лицо призрака-культиста.

— Ярослав, — прошипела Виноградова и направилась было к стене. — Вот пакостник. Стоило только пустить на порог, как он лезет под стол, а потом и на стол!

Улыбка мигом исчезла с лица Ярослава.

— Да я что? — поспешно забормотал он. — Снаружи скучно. А вы тут компанией собрались. Мне интересно стало. Вот я и решил послушать. Я же вас защищаю, вроде как. Вы же не дали мне указания убраться подальше.

— И так понятно было, что нечего тебе сюда… — начала было женщина, но я ее прервал и спросил у помощника:

— Что ты знаешь про этот ритуал?

— Что в Мезоамерике нет веры в Искупителя, — ответил парень и пробрался в дом, став у стены. — У них там вместо него полсотни кровавых божков, которые любят жертвы. И в обмен на эти жертвы они щедро делятся с живыми поклонниками проклятыми знаниями. Ни один из этих ритуалов не разрешил бы Синод. Вот этот ритуал по переселению, судя по всему, из-за океана к нам прибыл.

— И откуда ты можешь это знать? — подозрительно прищурилась Виноградова. — Может, ты и сам промышлял чем-то похожим?

— Да ни в жизнь! — возмущенно вскинулся парень. — Я порядочный культист. Жертвы приносил обычные, без всяких гадских ритуалов.

— Дожили, — проворчала хозяйка дома. — Порядочный культист. А потом что? Честный вор, добрый душегуб?

— У каждого свои недостатки, — проворчал Ярослав и покосился на меня в поисках защиты.

— Ну, чего вы так негодуете, Любовь Федоровна? — обратился я к соседке. — Все не без греха. Ярослав исправляется. И если вы возьмете его на поруки, то он станет хорошим помощником.

— Посмотрим, — фыркнула женщина, но гнать призрака не стала.

Я задумчиво забарабанил пальцами по столу. А затем обернулся к Виноградовой:

— Любовь Федоровна, вы сможете узнать, где находился тот театр? Уж очень хочется посмотреть на дом этого помещика.

Виноградова недовольно поджала губы:

— Проклятое там место. Не совался бы ты туда.

— Не думаю, что Карло и его проклятия до сих пор там, — ответил я. — К тому же в случае чего я вызову помощь новой части семьи.

Виноградова вздохнула и с неохотой ответила:

— Ладно. Я попытаюсь.

— Я поеду с вами, — решительно заявила Нечаева. — Только…

Она выглянула в окно, где уже вовсю сгустились сумерки, и робко произнесла, обернувшись ко мне:

— Можно я останусь ночевать здесь? А то после таких историй ехать домой… боязно.

Я улыбнулся:

—