Как выяснилось, Фаррел пришел, чтобы поговорить с ним по поводу компенсации в пятьдесят тысяч долларов, иск о которой подала их компании вдова Чернака по наущению какого-то ловкого сутяги.

Фаррел хотел, чтобы Чарли съездил к ней и уговорил назвать более разумную сумму и приемлемую ежегодную выплату. Чарли ответил, что ни за что туда не поедет. За обедом Чарли крепко напился, а после обеда костылем в бешенстве перебил все кофейные чашечки, затем отправился спать.

Кроме постоянных игр с детьми ему нравилось покупать и продавать акции и постоянно разговаривать с Нэтом по междугородному телефону. Нэт убеждал его, что У него крепнет чутье рынка ценных бумаг. Нэт предупредил его, да он и сам отлично об этом знал, что его положение в компании Терна становится все более шатким, и если он не предпримет что-нибудь радикальное, его оттуда выживут, но ему ужасно не хотелось ходить на собрания директоров. Он продавал свои акции мелкими пакетами и уже лишился половины. Нэт все время твердил, что стоит ему кое-что предпринять, действовать поэнергичнее, и он сможет получить контрольный пакет всей компании Энди Мерритта еще до того, как тот проведет там очередную реорганизацию. Он слишком нервничал, отвратительно чувствовал себя и не желал предпринимать ни малейших усилий. Теперь он только ворчал и устраивал Джулиусу Сточу головомойки по телефону по всяким пустячным поводам. Сточ взял на себя его работу по созданию нового моноплана и сделал такой хороший самолет, который прошел все испытания без сучка и задоринки. Вешая трубку после разговора с ним, Чарли наливал себе стаканчик виски, садился на диван у окна и цедил про себя:

– Ну вот, теперь ты их всех оставил с носом!

Однажды вечером пришел Фаррел, они долго разговаривали, и он сказал, что сейчас Чарли, как никогда, нужно отправиться на рыбную ловлю, ибо если он будет продолжать вести себя в том же духе, сиднем сидеть дома, то никогда не вылечится. Он разговаривал с доктором Томпсоном, и тот настоятельно рекомендует своему пациенту уехать куда-нибудь месяца на три, активно позаниматься там физическими упражнениями, если на самом деле хочет когда-нибудь расстаться с костылями.

Глэдис поехать с ними не могла из-за болезни миссис Уэтли, поэтому Чарли решил отправиться в Майами на своем «линкольне» один, только с шофером, прихватив с собой кучу одеял, чтобы не замерзнуть в дороге, фляжку с виски и термос с горячим кофе.

В Цинциннати ему стало так плохо, что пришлось пролежать в отеле целый день. Он попросил шофера принести ему из туристического агентства буклеты о Флориде. Внимательно их изучив, отправил Нэту Бентону телеграмму, в которой предлагал тому приехать к нему в лагерь рыболовов в Ки-Ларго на недельку, чтобы вместе поудить рыбу. На следующее утро он встал рано. Он хорошо выспался, чувствовал себя неплохо и, кажется, это путешествие начинало ему нравиться. Но каким все же идиотом он себя чувствовал! Вот его везут, словно старуху, завернутую в плед.

Еще ему было и скучно, потому что его шофер был не из тех людей, с которыми приятно поговорить. Канадец французского происхождения с кислой физиономией. Его наняла Глэдис, считая особым шиком отдавать ему распоряжения по-французски через переговорную трубку. Чарли был на сто процентов уверен, что этот мерзавец обсчитывает его, берет значительно больше на бензин, масло, на ремонт в дороге – ведь казалось, что его «линкольн» просто жрет горючее и масло.

В Джексонвилле сияло солнце. Чарли получил огромное удовольствие от того, что уволил этого гнусного шофера в ту же секунду, как они подкатили ко входу в отель.

Он выпил целую пинту кукурузной водки, которую ему из-под полы продал рассыльный в гостинице, и завалился спать. Всю ночь он спал как убитый.

Утром он проснулся в хорошем настроении, хотя ему ужасно хотелось пить. После завтрака выписался из отеля и покатался немного по городу. Какое все же наслаждение самому собрать чемодан, сесть за руль своего автомобиля и погонять с приличной скоростью.

У этого ветхого, расшатанного, дребезжащего города все же на ярком солнце, под шатром голубого неба с белыми облаками был веселый, опрятный вид. Он остановился у закусочной возле автобусной остановки, чтобы выпить. Ему было сейчас так хорошо, что он вылез из машины и без костылей доковылял до нагретого солнцем тротуара. У окна на стойке ветер шелестел розовыми и бледно-зелеными страницами журналов и газет.

Тяжело дыша от напряжения, Чарли влез на высокий стул в баре.

– Мне стакан сока лайма, только без сахара, пожалуйста, – сказал он парнишке с крысиным лицом, стоявшему у разливочного аппарата.

Продавец газированной воды и соков и ухом не повел, глядя куда-то в сторону.

Чарли почувствовал, как краска гнева проступает на его лице. «Ну, сейчас я тебя уволю, – подумал он. – Куда он смотрит, этот крысеныш?» За другим концом стойки, жуя сэндвич, сидела блондинка. На самом деле красивая. На ней был элегантный костюм серо-голубого цвета с белыми кружевными воротничком и отворотами на рукавах, на голове – маленькая черная шляпка. На лице ее было выражение такого удивления, словно она только что узнала нечто невероятное… Забыв о своей больной ноге, Чарли передвинулся на несколько стульев, поближе к ней.

– Ну, как все же насчет сока лайма? – крикнул он этому парню, уже не сердясь на него.

Девушка смотрела на Чарли. Да, глаза у нее – чистая голубизна. Она вдруг заговорила с ним:

– Может, вы, мистер, знаете, сколько идет автобус до Майами? Этот парень, очевидно, считает себя ужасно остроумным и все время шутит, а я не могу ничего толком от него добиться.

– Может, проверим вместе? – предложил Чарли.

– Боже, здесь, во Флориде, по-моему, все чокнутые… Вот, еще один юморист нашелся.

– Да нет, я серьезно. Если позволите, я вас туда отвезу, этим вы окажете большую любезность больному человеку.

– А не окажется ли такая поездка с вами фатальной для меня?

– Со мной вам ничего не грозит и вашей девичьей чести тоже, юная леди. Я ведь почти калека. Если хотите, покажу свои костыли, лежащие в машине.

– Что же с вами случилось?

– Авария. Упал с самолетом.

– Так вы пилот?

Чарли кивнул.

– Вы не слишком худощавы и мало смахиваете на Линдберга,[30]– сказала она, оглядывая его с ног до головы.

– Да, набрал немножко лишнего веса. Все из-за этой проклятой ноги! – вспыхнул Чарли.

– Ну что ж, попытка – не пытка. Если я засну в вашей машине, а проснусь в Буэнос-Айресе, то, значит, мне крупно не повезло.

Чарли попытался заплатить за ее кофе и бутерброд, но она ему этого не позволила. В ее манерах было что-то такое, что постоянно вызывало в нем желание рассмеяться.

Он встал, и она увидела, как сильно он хромает. Поджав губки, сказала: