Все, что от меня требовалось – зайти внутрь, оставить пакет в туалете и выйти. Хотя в процессе все что угодно могло пойти не так…

Ко мне подсел Максим и протянул сумку.

– Сложно сказать наверняка, но обычные металлодетекторы и собаки, обученные распознавать взрывчатку, ничего подозрительного не определили. Но это всего лишь ресурсы службы безопасности нашего торгового центра. Как будет проверять служба безопасности президента, неизвестно.

– Я вообще сейчас не уверен, что мы делаем благое дело.

– Хорошо тебе… Ты только сейчас стал сомневаться. А я в таком состоянии живу последние лет десять. Как так получилось, что с небольших приписок в бухгалтерии и почти законного ухода от налогов мы докатились сначала до афер, а теперь уже и до терроризма?

– Так порой бывает: вечером выпил бутылочку пива, утром проспал тренировку, на работе оказался не в тонусе, и вот тебе сорок, ты лысый, жирный, без работы, дома и жены…

– Да… Ну это ты, брат, совсем утрируешь… Смотрю, прям ни разу не оптимист.

Мой телефон зазвонил, и, сняв трубку, я услышал сиплый голос Евгения.

– Ну что там с фишкой?

– Мне не до фишки сейчас… Очень занят.

– Плохо… Плохо… Большой Босс меня очень торопит. Есть серьезные опасения, что скоро идеи твоего двойника вступят в стадию реализации и референдум будет никому не интересен. Если наш проект свернут, все его следы зачистят, нас выведут из тени, и мы…

– Золотом нас осыплют и медалью наградят. Ты это хотел сказать?

– Нет, прям совсем не угадал…

– Ладно, я перезвоню, может, и будет фишка.

К нам подсел Зверев.

– Ну, Саш, до встречи ровно час. Самолет твоего двойника приземлился двадцать минут назад, сам он исчез для охраны, куда-то инкогнито уйдя по своим делам, чем нам значительно упростил задачу. Тимур еще в Кремле. Всего десять минут, и ты спасешь человечество.

– От чего? Они вроде наш прогресс ускорили… Столько благ готовы дать…

– Не ерничай. Ты все прекрасно понимаешь.

– Я еще не решил… И вовсе не уверен, что хоть что-то понимаю.

– Все ты решил, иначе бы не сменил одежду и прическу, чтобы больше походить на двойника. Либо сейчас, либо никогда.

Как я не любил, когда торопили с принятием решения. Естественно, все было подготовлено, и все же окончательного решения не было. Обычно, соглашаясь на что-то в спешке, я потом начинал об этом жалеть. Но времени не было, и я, взяв сумку, решительно направился к месту встречи.

– Ладно, Зверев. Если что пойдет не так, вычеркну тебя из друзей в соцсети.

Экс-полковник только развел руками, и я ушел.

Место переговоров было выбрано вне стен Кремля. Институт консервативной политики находился неподалеку, и именно там должно было все произойти.

Быстрым шагом я прошел мимо церкви и пиццерии и оказался у стеклянных автоматических дверей института.

14 сентября, 10:41

Москва, Газетный переулок

Институт консервативной политики

На улице было полно полиции и охраны, но внутрь меня пропустили, лишь направив на глаза детектор сетчатки, чем избавили от объяснений, к которым я был недостаточно готов. Пройдя мимо охраны, я поинтересовался на ресепшене, где находится туалет, и направился туда, мимо кадушек с пальмами и прячущихся среди них чучел нескольких медведей.

Пройдя прямо по коридору, я вошел в туалетную комнату, и, засунув сверток из сумки за сливной бачок унитаза, поспешил обратно. Теперь моей единственной задачей было уйти, сославшись, если будут вопросы, на то, что забыл какую-нибудь вещь в машине.

Внезапно у самого выхода я столкнулся с входящими внутрь Светланой и Тимуром.

– Вот ты где, – улыбнулась мне хищной улыбкой Светлана. – А я гадала, куда ты сбежал.

– Были личные дела. Но, как видишь, я успел вовремя. Сейчас только заберу кое-какие бумаги и вернусь.

– Бумаги подождут, – безапелляционно остановил меня Тимур. – Мы с трудом пришли к соглашению, и я хочу его закрепить незамедлительно – здесь и сейчас.

Судя по жестким ноткам в голосе нового президента, спорить было бесполезно. Мы прошли в конференц-зал и остались лишь втроем.

Тимур откинулся в кресле и взял с тарелки с закусками канапе на шпажке.

– Итак, приступим… Это место максимально экранировано, так что нас не прослушают. Я специально сделал это не в Кремле, чтобы никто ничего не прослушал.

– Ну думаю, огласка в любом случае против интересов любого из нас, – поддержала Тимура Светлана, покрутив в руках табличку с собственной фамилией и затем небрежно отбросив ее.

– Итак. Все три стороны вместе. Если мы сейчас договоримся, то результаты могут превзойти все ожидания. Главное, уйдя от конфликта, мы снимем многие риски. Давайте отбросим пафосные слова, и пусть каждый скажет, на что он рассчитывает.

– Ну вот ты и начинай… – парировала Светлана, – в конце концов, судя по размаху того, что ты натворил, твой план куда глобальнее моего. Я всего лишь хотела предотвратить войну, а ты напротив, решил ее возглавить.

– Не нужно делать из меня монстра, я всего лишь пешка. Любые жертвы окупятся, если мы трое договоримся – пусть Саша поведает, каков его план и какое место там уготовано нам. Александр – нейтральная сторона конфликта, хотя и первопричина всего.

Оба «чужих» посмотрели на меня, а я взглянул на часы. До взрыва бомбы оставалось еще десять минут, так как встреча началась ранее запланированного, и я абсолютно не знал, о чем говорить.

– Знаете, я готов раскрыть перед вами все карты и уверяю, все вас устроит… – пошел я ва-банк.

– Как интересно, – уже более мило улыбнулась Светлана.

– Но прежде позвольте отбежать в туалет, это все нервы, у меня так бывает.

Тимур пожал плечами.

– Мы никуда не спешим.

Встав из-за стола, я поспешил обратно в туалет, искренне надеясь, что протиснусь там в окно.

Наконец, оказавшись в туалете и заперев дверь изнутри, я открыл окно. С трудом протиснувшись, вывалился на асфальт во двор здания. Пара охранников повернулась на шум падения, но я уже вскочил и помчался прочь.

Оказавшись на улице, я бежал без оглядки мимо машин полиции. Позади уже послышались крики охраны, но в какой-то момент их заглушил странный вибрирующий звук. От этого звука у меня заболела голова, и неожиданно все вокруг пугающе затихло. Землю подо мной затрясло так, что я упал на тротуар, не в силах удержаться на ногах.

Дальше все было как-то туманно. Схватившись руками за жутко болевшую голову, я почувствовал влагу около ушей. Мои ладони были все в крови. Почему-то не в силах встать, я осмотрелся по сторонам. Все люди вокруг тоже лежали на земле. Здания института, пиццерии, церкви и нескольких стоявших рядом строений превратились в руины, причем не в те руины, что бывают от взрыва снарядов и обычных бомб, а скорее в кучи щебня и пыли, лишь с вкраплениями кирпичей.