— Не думаю, что в ваше отсутствие они осмелятся на что-нибудь такое… Мы напишем нашему брату и вассалу Гюголану, что если на него поступит хоть одна жалоба во время похода в Альду — прямо оттуда все собранное нами войско выступит в Геву.

Бельвар Андрухский пожал плечами и сел — спорить дальше не имело смысла. Понятно, что подобные заявления Императора никого ни к чему не обязывают, да и никого не пугают… Однако ясно, что Элевзиль II принял решение, от которого не отступит… Надо будет велеть вассалам отправить домой всех латников, оставив лишь минимально положенное количество…

Принц Алекиан, сидел по правую руку от отца опустив голову и, откровенно говоря, почти не слушал того, что говорилось на совете, погруженный в свои мысли. «Неправильно, это все неправильно, — думал он, — нужно что-то делать, что-то сказать. Этого похода нельзя допускать… Такой позор для отца и для меня…». Однако выступить против батюшки — немыслимо… Алекиан еще никогда не… Но сделать что-то необходимо… Все вдруг отступило на задний план: мечты, надежды, даже любовь к Санелане — в голове вертелось только одно: «Что-то сделать, я должен что-то сделать, чтобы не допустить этой позорной войны…» Наконец, собравшись с силами, принц пролепетал:

— Ваше императорское величество, батюшка, — и вдруг с ужасом осознал, что его никто не слышит. Все взгляды были прикованы к Императору, поднимающемуся с трона. Вслед за сеньором поднялись все.

— Отсюда начинается война! — провозгласил традиционную формулу Элевзиль. Затрубили трубы, ударили барабаны. Двери распахнулись и в тронный зал вступили гвардейцы со знаменами в руках — ванетский красный лев на желтом поле и золотой имперский орел на алом. Возглавлял процессию гвардейский капитан, начальник расквартированной в Ванетинии роты. Поскольку маршал отсутствовал — его обязанность исполнял гвардеец. Император отдал свой скипетр канцлеру сэру Гвино, которому надлежало управлять текущими делами Империи, пока Император будет в походе, и принял из рук капитана меч Фаларика Великого — священную реликвию, передаваемую из поколения в поколение в роду ванетских королей, а впоследствии — Императоров Великой Империи людей.

Наполовину обнажив старинный клинок, Император поцеловал его и повторил:

— Отсюда начинается война! Сегодня мы поднимаем меч против Альды! — вассальные короли, герцоги и бароны ответили протяжным боевым кличем.

— О Гилфинг, — прошептал Алекиан, с трудом сдерживая слезы, — как глупо… Я опоздал…

Тяжелые складки его плаща вдруг зашевелились, из-под них выбрался скрывавшийся там Коклос. Посмотрев в глаза своего господина, шут, привстав на цыпочки, погладил его по руке и с искренним сочувствием в голосе прошептал:

— Нет, братец, ты не опоздал. В любом случае — твой батюшка уже все решил и что бы ты ни говорил — ничего бы не изменилось… Стало бы только хуже. Поэтому отправляйся в поход — и постарайся исправить то, что еще можно…

Шут засопел, отвернулся, и полез обратно в свое убежище, старательно пряча лицо…

— …Нет, господа, на этот раз мы не станем встречать врагов в поле, а сядем в осаду в столице.

— Но тогда, весной… — пробормотал сэр Мернин. Кое-кто из рыцарей помоложе поддержал его невнятно-одобрительными возгласами — запираться в городе им не хотелось, а вот схватиться с неприятелем в открытом бою — куда как благороднее…

— Тогда я говорил вам, господа, что собираюсь поступить так, как враг не ждет. Предполагаю, что сейчас от нас ждут боя — а мы вновь изменим тактику. Тем более, что если на нас обрушится вся военная сила Империи — никакие хитрости нам не помогут. Да к тому же и не дадут нам ничего такого сделать — теперь уж имперцы будут настороже.

— Но запирать конницу в стенах — тоже не дело. — решительно отрезал маршал Валент.

— Согласен. Вот вы и возглавите кавалерию. Но приказываю — никаких авантюр, никаких больших сражений. Налетели, пощипали — и отступить. Неплохо бы держать врага в постоянном напряжении. Что касается подготовки к осаде — сэр Мертенк, это, как обычно, достанется вам. И не забудьте по стенам сделать навес, как я говорил.

— Да, ваше величество, я помню. Но все же… Навес от дождя — а ведь до дождей еще не меньше двух месяцев, а скорее — все три-четыре…

— Не беспокойтесь об этом, а просто проследите, чтобы навесы были готовы. Кстати, господа, велите своим вассалам поспешить со сбором урожая. Если не дождь, то нашествие имперской армии потом помешает. И все, что можно — везите в столицу. Ну, что еще?.. К Анзогу посольство отправлено, Замок Вампиров к обороне подготовлен… Пожалуй все, что можно сделать — мы делаем. Так что благодарю всех, совет окончен. Через неделю — если ничего не изменится — вновь соберу вас, господа.

Когда вельможи разошлись, Ингви вызвал к себе Джамена:

— Хочу дать тебе поручение. Ты самый верный и надежный из моих слуг — больше это важное дело поручить некому. Выполнишь его — можешь рассчитывать на любую награду.

— Благодарю, ваше величество. — склонил голову слуга. — А что за поручение?

— Возьми этот пакет и отправляйся в Геву. Тайно. Там каким угодно способом добейся аудиенции у короля Гюголана и этот пакет передай ему. И все.

— Осмелюсь спросить — что в пакете?

— Моя месть. Помнишь маршала, что вручал здесь от имени Императора лживые договора? Я надеюсь, что отсюда услышу, как этот предатель завоет, когда мое послание, — Ингви ткнул в пакет, — дойдет по назначению. Король Гюголан, я полагаю, найдет ему хорошее применение. Отправляйся, Джамен, поскорее, пока дороги еще свободны…

Они сражались за Родину.

Тонули, словно молнии, пылали, словно реки,

Отважно отвоёвывали ломанный грош,

Сеяли зной, пожинали апрель.

Егор Летов

Я поднялся на башню, строительство которой окончательно завершилось только вчера. Я сам велел выстроить эту новую башню над Северными воротами. Впечатляющее сооружение, на мой взгляд: первый этаж — сами ворота, перестроенные по моему проекту (так, чтобы исключить возможность разрушения их тараном) и дополненные катарактой — падающей решеткой; второй этаж — чудовищные механизмы, управляющие открыванием ворот и подъемом катаракты (при проектировании механизмов мне пришлось вспомнить навыки инженера-конструктора, давно и с наслаждением забытые, однако в конце концов эти агрегаты вышли именно такими, какими я их задумал — неуязвимые для штурмующих тяжеленные ворота приводились в движение без особого труда двумя-тремя людьми без всякой магии); третий этаж — помещение с ящиками для стрел и бойницами, из которых лучникам удобно обстреливать площадку перед воротами; четвертый этаж — просто так и, наконец, пятый — наблюдательный. Площадка, с которой открывается вид на столицу и окрестности. Эта башня высотой значительно превосходит все постройки в Альде.

Итак, я поднялся на пятый этаж и, облокотясь на нагретые солнцем камни зубцов, посмотрел на север, подставив лицо легкому ветерку. Мои спутники держатся позади, у лестницы — они знают, что я собираюсь творить колдовство…