Эрлинг толкнул дверь, и мы очутились в теплом помещении, в котором витали ароматы выпечки. Детские голоса стали громче, послышался смех и веселый визг.

— Пойдемте, — шепнул Эрлинг и повел меня к высоким дверям. — Здесь гостиная, где малышня собирается у очага и слушает сказки.

Он осторожно приоткрыл их, и я увидела милейшую картину — в огромной комнате с двумя каминами собрались малыши. Здесь были и младенцы на руках у нянечек, и более взрослые детки, с интересом слушающие историю, которую с выражением читала пожилая женщина в круглых очках.

— Мне кажется, или в этот уютный дом еще не заглядывал Святой Мартин? — весело спросил герцог, и дети завизжали от радости, увидев его. — Наверное, кто-то очень плохо вел себя?

— Мы вели себя хорошо! — девочка лет шести в чистом нарядном платье подошла к нам. — И даже приготовили вам концерт, ваша светлость!

Ее голубые глазки с интересом остановились на мне, и она восхищенно прошептала:

— Какая красивая госпожа…

— Меня зовут Астрид, — я присела и взяла ее за ручки. — А тебя?

— Ребекка, — смущенно ответила она. — А у нас сегодня лимонный пирог.

— Я с удовольствием попробую его вместе с вами, — пообещала я и тут заметила, что меня уже окружили остальные дети, с любопытством рассматривая и осторожно прикасаясь к одежде.

Я познакомилась со всеми детьми, с персоналом и с удовольствием посмотрела концерт, подготовленный для Эрлинга. Это были милые сценки с песенками и стихами, в которых воспитатели задействовали даже самых маленьких. После этого мы вручили им подарки, сшитые в мастерской герцога, и пошли пить чай в столовую.

Мне было уютно находиться в этом доме, и пусть здесь жили сироты, но все казалось таким домашним, наполненным смехом и радостью, что я с невероятной силой захотела сделать тоже самое.

Ночевать мы остались в приюте, и я добрых два часа рассказывала сказки под вой ветра, расположившись в спальне девочек. Хотелось устроить всем детям замечательное Рождество, чтобы они верили в чудо, в добро и никогда не теряли надежды. Ведь чудеса, происходящие в этот светлый праздник, не имеют громкого голоса — они по-волшебному тихи, но глубоки и пронзительны.

— Как вы смотрите на то, чтобы устроить завтра конную прогулку? — спросил Эрлинг, когда мы возвращались домой.

— Я еще надеюсь одержать победу в скачках, ваша светлость, — напомнила я ему о нашей договоренности. — Или вы решили, что я забыла?

— Господи, Асти, я уже женюсь на вас! Я сдался! — рассмеялся герцог и в шутливом жесте поднял руки. — И я принадлежу вам без остатка! Или этого мало?

— Мало, — кивнула я, хитро улыбаясь. — Мне нужно поставить вас на место и получить возможность постоянно напоминать о вашем поражении.

— Какая вы жестокая, графиня… — он откинулся на спинку сидения. — Что ж, я не против. Завтра устроим скачки и да, когда я одержу победу, то вы сделаете то, о чем мы говорили в церкви. Помните?

— Помню, — я вспыхнула, вспомнив его слова. — Но я бы посоветовала вам, чтобы вы особо не надеялись.

— Дни перед Рождеством — время чудес и время надежды, — весело произнес он и подмигнул мне. — Не отказывайте мне хотя бы в этом. Вы не хотите заехать в магазин?

— С удовольствием, — я только подумала попросить Эрлинга об этом, но он будто прочел мои мысли. — Мне нужно дать швеям кое-какие распоряжения.

А в магазине нас ждал сюрприз… Возле него собралась настоящая очередь!

— Что происходит? — я прильнула к окну, с изумлением наблюдая за вереницей экипажей. — Ваша светлость, вы тоже видите это?

— Сейчас мы все узнаем, графиня, — он вышел из экипажа и помог мне выбраться наружу. — Не думаю, что это что-то плохое, а скорее наоборот.

Мы протиснулись внутрь, и я заметила, что товара на полках стало куда меньше.

— Ваше сиятельство! — откуда-то сзади раздался высокий женский голос с визгливыми нотками и я обернулась. — Это невероятно! Это чудесно!

К нам подошла полная женщина лет шестидесяти в шикарном плаще с лисьей оторочкой и, прижимая к груди беленькие ручки, воскликнула:

— Я приехала сюда, чтобы посмотреть на ужасный языческий магазин, а накупила подарков своим внукам! Чудесно! Чудесно!

— Благодарю вас… — я не понимала, что происходит, но мне было приятно. — Надеюсь, вам все понравилось.

— Не то слово, дорогая! — она, наконец, увидела герцога и присела в книксене. — Добрый день, ваша светлость.

— Добрый день, виконтесса, — герцог поцеловал ей ручку. — Я вижу вы в добром расположении духа?

— Конечно! Я точно не ожидала увидеть такое! — хохотнула она. — Жду не дождусь, когда смогу поговорить с графиней о маскарадных костюмах! Дорогая, ваши швеи смогут сшить их не только для детей, но и для нас с дочерью?

— Думаю да, — я немного растерялась, но быстро взяла себя в руки. — Прошу вас, поднимайтесь на второй этаж.

Она «поплыла» к лестнице, а мы с Эрлигом переглянулись и весело пожали плечами.

— Астрид! Ханна сделала тебе рекламу! — к нам подошла Сесиль, оставив за прилавком Монику. — Баронесса разнесла по всему городу, что в деревне Рамстерн скандально известная графиня открыла магазин с ужасными языческими товарами. Представляешь? Игрушки, елочки и календари — языческие товары!

— Похоже, она переиграла саму себя! — захохотал герцог. — Кто как не она должна была знать, что нашему обществу нравится участвовать в таких авантюрах! И что оно сразу же ринется хоть глазком посмотреть на «ужасные языческие товары»!

Я оглядела магазин, полный покупателей, и мне в голову пришло выражение из моей прошлой жизни. «Черный пиар — тоже пиар».

Что говорить — черный пиар действительно привлекает внимание. Так уж устроены мы — люди. Обращаем большее внимание на негативную информацию, реагируем на неё сильнее и верим в неё охотнее, чем в нечто хорошее и доброе. Допустим, кто-то распространит тысячу правдивых фактов о том, какой замечательный товар в его магазине, но его могут не заметить. Но если пройдет слух, что с магазином что-то не так, это начнут обсуждать. И чем пикантнее подробности, тем больше внимания.

В приподнятом настроении я отправилась к швеям, чтобы помочь новой покупательнице с маскарадными костюмами. Оставшееся время до Рождества обещало быть горячим.

Домой мы с девушками вернулись уставшими, но довольными. Все-таки Ханна Андерсен оказала нам неоценимую услугу, обливая грязью на каждом углу.

За ужином Сесиль завела разговор о Бернарде.

— Что ты думаешь о малыше? Вряд ли его признают сыном графа, ведь никаких доказательств этому нет, а свидетельства женщин из кхм… такого места никто не станет прислушиваться.

— Да, ты права, — согласилась я с ней. — Поэтому мне нужно усыновить мальчика и подумать о его будущем. К сожалению, даже став моим приемным сыном, Бернард не сможет унаследовать ничего из имущества графа. Но я не думаю, что это большая проблема. Он точно не останется без наследства и в будущем станет вполне обеспеченным молодым человеком. Уж я его точно не обижу, дорогая…