Да, Себастьяну это было известно. Испокон веков люди стремились истреблять не таких, как они сами.

— Как вы знаете, люди — единственная раса, не обладающая магией крови. Мы объясняем это тем, что человеческая раса еще слишком молода, по сравнению со старшими расами, чтобы кровь могла набрать силу. Но первые признаки этому уже есть — и это мы, Искаженные! Маги были лишь предвестниками. Да, они в совершенстве научились обращаться с материей и энергией, но вопросы более тонкие, тайны человеческого сознания и подсознательного, так и остались для них неразгаданными. Технологии управления разумом, к которым мы подобрались вплотную, им совершенно неизвестны. К тому же, маги черпают силу из драгоценных минералов, Искаженные же — из самих себя.

Лицо Альбера озарило крайнее воодушевление, глаза заблестели, как у религиозного фанатика, придавая его неотразимой харизме самую малую толику безумия. Но он был красноречив и убедителен, черт его возьми, очень убедителен! Как и положено бессменному лидеру еретиков.

— Допустим, — не стал спорить Себастьян, хотя лично ювелира не очень-то устраивал вероятный мир, где каждый, кому только вздумается, мог бы попытаться управлять его разумом, — но способности Искаженных очень ограничены и непрактичны.

— Это пока, — убежденно заверил мужчина, вскакивая с места и всплеснув руками, как заправский оратор. — Но с каждым поколением силы Искаженных только растут, способности становятся всё более разнообразными и сложными. Нет сомнений в том, что за нами будущее. Возможно, оно наступит через пятьдесят лет, возможно, через сто пятьдесят, но оно наше! Мы только должны выжить, пережить эти трудные времена. К тому же, не забывайте о самом главном козыре, который и заставляет власть так дотошно выискивать и уничтожать Искаженных. Мы не переносим присутствие минералов, — но мы также не восприимчивы к их прямым воздействиям. Магия бессильна против нас!

Ювелир промолчал, скептически покачав головой. На месте Альбера он не был бы столь оптимистичен. Ведь магию минералов можно использовать и опосредованно. А жаждущие светлого будущего Искаженные сейчас напоминают голодную оборванную крысу, не смеющую и носа показать из щели, куда ее загнал хозяйский пес. И как они собираются выбираться, Себастьян не представлял.

— Грегор обладал многими редкими, даже уникальными талантами, — тем временем с нотками грусти добавил Альбер, — его, конечно, не ждала смерть или унизительные черные работы. С такими Искаженными работают лучшие ученые Магистериума, исследуя и пытаясь разгадать их феномен. Общество Ледума и не подозревает о подобном изучении, оно проводится тайно. Если же способности Искаженного полезны, их будут использовать в своих целях. Грегор, к примеру, мог заставить человека говорить правду или ложь, одним своим взглядом, и тот даже не осознавал воздействия. Брат также мог прозревать будущее… но, к сожалению, эта способность проявлялась спонтанно и пока не поддавалась контролю…

— А вы, вероятно, умеете убеждать окружающих в любых своих словах? — проницательно предположил Себастьян, и помимо воли глаза сильфа потемнели. — И располагать к себе? Ценный навык для лидера.

— Совершенно верно, — одними губами улыбнулся глава «Нового мира», и очаровательный взгляд его впервые показался ювелиру отталкивающим и тяжелым.

* * *

Здание Магистериума, один из архитектурных шедевров Ледума, нависало над городом подобно диковинной птице, мощно расправившей гигантские, когтистые крылья колоннад.

В этот поздний час главный университет северной столицы словно вымер. Учебные аудитории, залы, библиотеки — повсюду было безлюдно и тихо. Студенты и преподаватели постепенно разошлись по жилым комнатам, готовясь ко сну после трудного дня. Ассистенты, обслуживающий и младший научный персонал, выполнив рабочие обязанности, также отправились на заслуженный отдых.

Совершенно бесшумно Карл двигался по хитросплетениям хорошо знакомым коридоров, наслаждаясь давно позабытым ощущением упругости и силы активно работающих мышц. Память уверенно подсказывала дорогу. В общем-то, каждый из коридоров так или иначе вывел бы его к цели — главной винтовой лестнице в центре здания, разница была лишь во времени и длине пути.

Магистериум был велик. Всего в нем имелось около ста разнообразных лестниц, но эта двухзаходовая винтовая конструкция была настоящим произведением искусства: две изогнутые широкие спирали поворачивались в одном и том же направлении, но ни разу не пересекались. Таким образом, те, кто спускался вниз, и те, кто шел им навстречу, имели возможность никогда не встречаться друг с другом. По этой великолепной двойной лестнице с резным орнаментом можно было подняться на самый верх, в святая святых, — приемный покой главы Магистериума, рядом с которым располагались его личные роскошные апартаменты.

Оборотень начал неторопливый подъем, ставя ногу на самую середину ступеней, дабы пройти кратчайшее расстояние от первой ступени до последней. Память не давала ему спешить. Память оживала, как весенний родник. Память шевелилась в нем подобно потревоженной во время глубокого сна змее — прохладные шершавые кольца чешуйчатого тела раздражали душу, которая давно уже перестала быть человеческой.

Видит Изначальный, отважившись когда-то на превращение, Карл и не предполагал, что оно столь сильно изменит его природу. Долгие годы минули с тех пор. Как же самоуверен был маг, как беззаветно убежден в твердости собственной воли! Он рассчитывал приобрести чужеродную силу, но остаться человеком.

Он ошибался.

Вторая сущность решительно вошла в его жизнь, пробралась до мозга костей и прочно укоренилась в сознании. В отличие от большинства людей, имеющих весьма поверхностные представления об оборотнях, Карл глубоко проник в самую суть их сложного амбивалентного мировосприятия. Оборотни не были зверями, которые на время обращались в людей, так же как не были они и людьми, способными перекидываться в хищников. Целью таких превращений никак не могли считаться притворство или простая маскировка.

Эти создания обладали уникальной двойственной природой, расщепляясь и существуя одновременно в двух совершенно разных, но естественных для себя ипостасях. Они жили словно бы сразу в двух телах, каждое из которых было родным и любимым, как единственное тело для человека. Каждое из которых было носителем неотъемлемой части «я». В принципе, оборотни могли находиться в любом из своих тел сколь угодно долго, так как не испытывали жесткой необходимости перекидываться. Однако нелюдь, длительное время живущий только в одной ипостаси, мало-помалу впадал в психически угнетенное состояние и начинал ощущать себя неполноценным.

Потому-то, когда лорд Эдвард придумал лишить его возможности быть волком, Карл почувствовал себя так, будто у него отрезали половину сердца. Пережить изощренную пытку было тяжело, но день за днем маг упрямо цеплялся за жизнь, обещал самому себе, что выдержит — и окажется в конце концов на свободе. И сдержал данное себе слово.

Наконец, подъем был окончен.

Карл замер на самой последней ступени. Сверху вниз глядя на ассиметричные изломы длинной винтовой лестницы, откровенно упивался открывавшимся дивным видом. Глаз отдыхал, внимая красоте. О, как истосковался он по красоте за долгие, долгие годы созерцания одних только унылых стен темницы!..