Шед насмешливо фыркнул:

— Позволяю. Кен, подсоби нашему дорогому другу.

Стоящий за спиной агента полицейский выхватил из ножен кинжал и перерезал предателю глотку одним взмахом, настолько точным и привычным, что Шеду подумалось, будто тот всю жизнь только этим и занимался. Впрочем, может статься, так оно и было. За три года в полиции невзрачный и тощий как жердь паренёк дослужился до звания старшего капитана, и явно не за красивые глазки ему третью полоску на нашивку прилепили.

Дозорного они сняли одним выстрелом. Выродок упал ничком в костёр, разбросав вокруг тлеющие угли. Аппетитно запахло поджаренным мясом — как раз завтрак для туннельных псов.

Остальные повскакивали, ошалело хватаясь за мечи. У двоих в распоряжении оказались револьверы, но отстреливались ублюдки недолго — одного сразу угомонили генеральские стрелки, превратив грудь осквернённого в кровавый фарш, другой некоторое время огрызался, даже подстрелил Эду левую ногу. Лейтенант тяжело завалился на землю, к нему тут же подбежал напарник и потянул раненого к кустам. Опустошив барабан, скорпион отшвырнул бесполезный револьвер и бросился на ближайшего гвардейца с голыми кулаками.

Гляди-ка, отчаянный! Но заметив, как мерзавец всадил бедолаге что-то острое под челюсть, Шед решил вмешаться и, прицелившись, нажал на спусковой крючок. Скорпион взревел, схватился за плечо, и этим дал фору другому льву. Оглушённый тяжёлым ударом, выродок рухнул на землю и так и остался валяться в пыли, пока добивали его собрата.

Осквернённые сопротивлялись стойко. Последний скорпион успел располовинить чем-то сверкающим двоих львов прежде, чем Кен угомонил ушлёпка пулей в затылок. Оставшихся трёх ординариев гвардейцы сомкнули в кольцо, держа на прицеле, но стрелять не торопились — таков был приказ.

— Роджер, свяжите эту падаль! — Шед указал на оглушённого скорпиона и подошёл к затравленно огрызающейся кучке рабов. — Слушай сюда, засранцы! Сложите оружие и останетесь живы…

— Отсоси-ка у меня, дружище, тогда, может, и сложу, — тявкнул один умник.

— Ты меня, видать, со своим собратом спутал, — Шед вскинул руку с револьвером и всадил пулю вырожденцу прямиком меж глаз. Тот повалился мордой в траву, выставив всем на обозрение раскуроченный затылок. — Есть ещё желающие? Нет? Тогда бросаем оружие и на колени, живо!

Осквернённые неохотно выполнили приказ, с ненавистью зыркая то на Шеда, то на гвардейцев. Пока Роджер волок к остальным уже пришедшего в себя пленника, Шед подошёл к первому подстреленному скорпиону. Узкие зрачки змеиных глаз безжизненно смотрели в предрассветное небо.

— Ну и уродец! — Шед пнул неподвижное тело. — Итан, гляньте в этот ваш список. Номер четыреста семьдесят.

Старший гвардеец суетливо нашарил в походной сумке папку с документами и, распахнув, принялся водить пальцем:

— Есть такой. В розыске с триста пятого года.

— Прекрасно, отметьте его, — подойдя к следующему, Шед подошвой сапога развернул голову убитого так, чтобы было видно клеймо. — Двести восемь.

Итан с сосредоточенной миной зашуршал бумагами.

— Мне вас до обеда ждать?! — рявкнул Шед.

— Простите. Ага, вот… О, так этот — наш клиент. Причастен к Скорбной Ночи.

— Замечательно! — подойдя к последнему скорпиону, Шед окинул его внимательным взглядом. Совсем сосунок, наверняка и двадцати нет. Лопоухий, с квадратной рожей и мелкими злобными глазёнками. Крысёныш, словом. — Сто восемнадцать.

На этот раз гвардеец справился быстрее, не желая позориться перед соратниками:

— И такой есть. Тоже в розыске с триста пятого.

Лицо скорпиона скривилось в злобной усмешке.

— Чего ты скалишься, шлюхин выкидыш? — Шед ткнул стволом ему в клеймо. — Забыл своё место? Перед тобой свободный гражданин, шваль, ты мне должен сапоги вылизывать, а не пастью щёлкать.

— Пусть тебе их красножопые вылизывают, — скорпион бросил короткий взгляд на Итана. — У них это лучше получается.

— Я ж тебя, сучёныш!..

— Отставить! — осадил гвардейца Шед. — Смотри сюда, уродец, у тебя два варианта: сдохнуть сейчас или заработать себе помилование. Покажешь нам дорогу в Исайлум и сохранишь свою жалкую шкуру. По-моему, звучит шикарно, как считаешь?

Морщась от боли, скорпион оглянулся на своих дружков:

— Вы ему отсосать уже предлагали?

Ординарий рядом гаденько осклабился:

— Предлагали, но больно они разборчивые. Видать, привыкли к господским.

Ещё один шутник! С первого раза, похоже, эти тупицы не понимают. Шед выстрелил не глядя — почти в упор промазать сложно. Мозги ординария брызнули на соседа, скорпион выругался, попытался подняться с колен, но дуло тут же упёрлось ему в переносицу:

— Последний шанс, тварь. Считаю до трёх. Один…

— Я отведу вас! — выкрикнул оставшийся ординарий. — Я хорошо знаю дорогу. Прости, Спайк, дохнуть как-то неохота.

— Ну ты и падаль! — процедил сквозь зубы скорпион. — Не жди Госпожу…

Выстрел мгновенно заткнул выродка, размазав очередную порцию мозгов по траве. Так даже лучше — с ординарием меньше возни. Шед брезгливо оттолкнул от себя трепыхающееся в агонии тело и чуть склонился над живым пленником, заглядывая в рожу, перепачканную братней кровью с серыми ошмётками. От былой гордости, с которой выродок огрызался на львов вместе со своими дружками, не осталось и следа, жить хочется всем, даже этим недоноскам. Казалось бы, в чём смысл цепляться за убогое существование, прогибаясь под каждого, кто не носит клеймо? Но смысл, видимо, был, пускай и непостижимый уму нормального человека, уважающего себя и свою свободу. Родись Шед одним из них, вздёрнулся бы на ближайшем суку сразу, как только научился ходить. Впрочем, этих тварей людьми и не назовёшь, мерзкое подобие, извращённое скверной, у них кроме звериных инстинктов ничего и быть не может. Грёбаные подражатели, злокачественная опухоль на теле Прибрежья.

— Молодец, умные всегда живут дольше. Но учти, с чувством юмора у меня туговато. Это на случай, если у тебя засвербит выбросить какую-нибудь шуточку. Ты меня понял, выродок?

Ординарий покорно склонил голову:

— Да, господин.

— Ну тогда показывай, где там ваш Исайлум.

Шум в лагере не стихал ни на минуту. Одни носились туда-сюда, галдя без умолку, другие тащили охапки хвороста, третьи помогали сервусам с готовкой, а некоторые и вовсе валялись в траве, храпя под убойной дозой синего дыма. Нудный с Шестьдесят Седьмым взяли на себя утренние выпасы, чтобы желторотики не отвыкали от дисциплины. Керс с Тушей неплохо справлялись, поддерживая какой-никакой порядок, но часть забот Альтере приходилось брать на себя: где разнять дерущихся, где выслушать жалобы от возмущённых сервусов, если мальки совсем от рук отбивались, а где просто раздать подзатыльники для профилактики.