Небольшой отряд тронулся в путь.

Часа через полтора пути Лиза притомилась. Солнце взошло уже высоко, ей стало жарко в теплой полярной куртке. Она расстегнула «молнию» и немного посидела на плоском валуне, отдыхая.

«Наверное, они уже проснулись, — думала она, улыбаясь про себя. — Уже встали… Андрей, наверное, обиделся, что я его не позвала с собой. Стеценко, надо думать, злой как черт, орет, ругается. Ну и пусть ругается! Когда он меня найдет, будет уже поздно. Все будет кончено… Завидует, наверное, что я его опередила. Злится, что добыча не попадет ему в руки!»

Лиза представила свирепое лицо Стеценко, рассмеялась и показала чайкам язык: вот она какая хитрая. Засони, надо раньше вставать! Солнышко осторожно гладило ее лицо своими лучами. Лиза облокотилась на камень и прищурила глаза: здорово! В скромной северной природе есть свое очарование. Как все вокруг просто и красиво: гладь ровного, как зеркало, залива, черная бахрома леса на берегу, живописные валуны громоздятся друг на друга, узловатые корни деревьев — цепкие пальцы великана — вцепились в почву. И главное — ни одного человека вокруг, никого! Лишь девственная, нетронутая природа вокруг — и она, Лиза. Ну, еще есть, конечно, этот ужасный тип на том конце острова, но он не и счет. Его скоро не будет.

Отдохнув, Лиза неторопливо двинулась дальше. Спешить некуда. Она достаточно далеко отошла от лагеря, теперь ее не догонят. Слава Богу, берег стал ровнее, камни меньше, лес отступил от берега и идти стало легче. Негромко напевая, Лиза неторопливо брела, то и дело наклоняясь, чтобы сорвать блеклый цветок, затерявшийся в пожелтевшей траве, пушистую метелку травы, красную гроздь калины у самой воды.

Ей казалось, что впереди еще долгий, долгий путь.

Парнов в ту ночь так и не мог заснуть от зверского холода, хотя костер на берегу пылал вовсю, распускаясь, будто диковинный огненный цветок в ночи. Но грел он плохо. Если сидеть возле самого огня, то живот и лицо нестерпимо жгло жаром, а спину сзади так же несносно опалял ледяной воздух. Едва небо на востоке посерело и стало светать, как Парнов, умяв остатки вчерашней куропатки вместе с костями, принялся за работу. Еще с вечера он надрал коры и молодых гибких побегов и теперь старательно прилаживал их к вытащенной на берег лодке.

Ребра суденышка остались целы, а между рассохшимися досками было полно щелей. Парнов продевал в них молодые гибкие побеги и фиксировал ими кору. Когда солнце поднялось, с дырами было покончено.

Парнов отправился в лес и вскоре принес оттуда сосновой смолы, прозрачной как слеза.

Он умаялся и испачкал руки, пока ему удалось законопатить щели, мешая смолу с былинками сухой травы — вместо пакли. Теперь посудина имела шанс затонуть не сразу после отплытия, а хотя бы через полчаса.

После этого лодка была спущена на воду. Она закачалась на гладкой поверхности, едва колеблемая невысокими волнами. Вода быстро сочилась сквозь щели и собиралась на дне прозрачной лужицей.

«Буду вычерпывать консервной банкой», — решил Парнов и вновь отправился в лес, чтобы вырезать себе весло.

Он оглядел залив. Пожалуй, в спокойную погоду можно рискнуть переправиться на другой берег, сизой полоской выступавший в тумане. Час или два на воде эта посудина, может быть, продержится… А если еще для плавучести два сухих ствола подвесить к бортам…

«Доплыву! — решил Парнов. — Сдохну, а доплыву!»

Он оглянулся: чайки вились над правым берегом острова, там, где еле различимый на расстоянии небольшой мысок острым зубом врезался в море.

Там, на этом мыске, глаз едва различал какое-то смутное пятно.

«Зверь какой-нибудь», — решил он и отправился в лес. У него было очень много работы.

Лиза миновала сухое русло речки. Голову ломило от солнца и усталости. В куртке было нестерпимо жарко.

Около берега чернел в воде валун странной формы. Это была лодка.

«Ой, лодочка!» — подумала Лиза равнодушно и ткнула носком ботинка трухлявый бок.

Рядом на земле в беспорядке валялись свежие зеленоватые волокна коры, прутики, щепки, измазанные чем-то желтым и липким. Неподалеку чернело круглое пятно остывшего костра, валялись консервные банки с зазубренными краями, полные воды, чаячьи перья, остатки дров.

Лиза похолодела. Это место имело такой вид, как будто здесь кто-то был и на минутку отошел. Она в испуге выронила собранный букет и попятилась, нащупывая за поясом рукоятку пистолета.

Дрожащими руками Лиза достала пистолет и сняла предохранитель. И тут же ее глаза встретились с упорным немигающим взглядом чьих-то темных нечеловеческих глаз.

Парнов шел к берегу, волоча за собой срубленную тонкую березку, из которой планировал вырезать весло. Еще в чаще он заметил сквозь сетку деревьев что-то розовое на берегу.

«Медведь? — удивился он. — Или лиса? Крупновато для лисы».

Он бросил дерево и осторожно, чтобы не спугнуть неведомого зверя, стал пробираться вперед. В кустах густого орешника он настороженно замер. Это была девушка в яркой куртке с букетом в руках. Девушка пнула лодку, выронила букет из высохших трав и испуганно попятилась.

Она смотрела в его сторону, но чуть левее. Парнов перевел взгляд налево. В густом, уже облетевшем орешнике захрустела ветками коричневатая бесформенная туша. На девушку из кустов вышел… медведь.

Это был обыкновенный бурый мишка, подросток, разбуженный не по-осеннему теплым солнышком и, очевидно, желавший прогуляться перед долгой зимней спячкой. Он учуял запах чего-то незнакомого, теплого, живого, и этот запах заинтересовал его.

Секунду-другую продолжался поединок взглядов, потом медвежонок завозился, с шумом и треском ломая кусты, выбрался на берег.

Лиза завизжала. Прямо на нее из леса шло бурое чудовище с маленькими черными глазками.

Медведь заворчал, нюхая воздух. Лиза закрыла ладонью рот, чтобы не закричать, в дрожащей руке она держала пистолет, стараясь целиться в коричневую морду.

Медведь остановился, с любопытством изучая странный объект.

Лиза видела медведей в зоопарке, когда была ребенком, и еще с детства их смрадное дыхание, желтые клыки во рту и кривые желтые когти внушали ей настоящий ужас.

— Стой! — закричала она пересохшим ртом, пятясь назад. Лиза плохо соображала, что делает. — Стрелять буду!

Медведь недовольно заворчал, нехотя повернул в сторону и зашлепал к костру, где его нос уловил запах окровавленных перьев и аромат консервных банок.

Парнов видел, что девушка испугалась. Девушку надо было спасти. Откуда взялась она на абсолютно необитаемом острове, он не мог понять, да и не успел подумать об этом. Выйдя из-за кустов, он крикнул охрипшим от долгого молчания голосом:

— Не бойтесь!

Лиза все еще целилась в медведя, ее подбородок напряженно дрожал, пересохшие губы хватали воздух.