Не так просто было перейти от тридцатиместного Як-40 к самолету с количеством пассажиров вчетверо больше.

Но, честно говоря, мы давно уже мечтали дать Родине такую машину для замены заслуженных, но устаревших Ил-18 и Ту-104.

К моменту выхода Постановления, Як-42 был нами продуман до мельчайших подробностей, красноречивым свидетельством чего являлся макет Як-42, – точная копия будущего самолета в натуральную величину, – красовавшийся в новом сборочном цехе.

В феврале 1974 года газета «Правда» напечатала мою статью «На очереди Як-42», в которой давалась краткая характеристика этой машины и высказывались некоторые соображения о наших и зарубежных современных пассажирских самолетах.

Примерно в это же время Борис Павлович Бугаев попросил меня прислать ему для доклада в ЦК подробные сведения о Як-42.

Я послал небольшой проспект – описание самолета со схемами.

Спустя недели две мне позвонили из ЦК и сообщили, что я могу заехать за проспектом.

Когда я взял проспект в руки и раскрыл папку, то на титульном листе увидел написанную от руки и взволновавшую меня следующую надпись:

Вернувшись в КБ, я рассказал об этом своим ближайшим сотрудникам.

Напутствие Л.И. Брежнева А.С. Яковлеву и коллективу ОКБ на титульном листе проспекта самолета Як-42. 1974 г. Архив ОАО «ОКБ им. А.С. Яковлева».

Мы решили собрать партийно-хозяйственный актив конструкторов, рабочих, служащих КБ и ознакомить всех с обращением к нам Леонида Ильича. Оно вызвало огромный творческий подъем всего коллектива. Затем вопрос обсуждался в конструкторском бюро, научно-исследовательском отделе, производственных цехах.

После тщательного изучения наших возможностей, учета всех резервов было принято обязательство – выпустить в полет первый экземпляр самолета Як-42 на год раньше установленного срока. Это было смелое решение, не сравнимое с принятыми нормами.

Однако все было сделано для того, чтобы наши обещания не остались пустыми словами. Оно было выполнено. Самолет поднялся в первый полет в назначенный срок, Леонид Ильич Брежнев в заключительной речи на XXV съезде партии в числе других творческих достижений советского народа упомянул также и о Як-42.

Это было самой почетной и высокой наградой нашему коллективу, который с энтузиазмом продолжает трудиться над укреплением воздушного могущества Родины.

О внимании Л. И. Брежнева к авиационным конструкторам мог бы многое рассказать каждый из них. Вот несколько характерных примеров.

На одной из партийных конференций Ленинградского района города Москвы, проходившей в концертном зале гостиницы «Советская», в числе почетных гостей в президиуме – Леонид Ильич Брежнев.

В перерыве, за чайным столом, Леонид Ильич подсел к нам с Артемом Ивановичем Микояном и разговорился на самые различные темы. Расспрашивал о конструкторах, интересовался их здоровьем, над чем работают.

Леонид Ильич рассказывал и о себе, – говорил, что тяготится сидячим образом работы, мало двигается.

– Вот вы хорошо выглядите, – сказал он. Поинтересовался сколько мне лет. Оказалось, что мы ровесники.

– Мы получили от Дементьева ходатайство о переводе на пенсию Ильюшина, но вернули обратно в Министерство, – сказал Леонид Ильич. – С такими людьми нечего спешить на пенсию. Хоть один день в неделю приедет в КБ и то хорошо. Такие люди, как Ильюшин, – символ фирмы, надежности, такими бросаться нельзя.

О Сергее Владимировиче Ильюшине говорил он очень тепло. Вспоминал как он сам, будучи во время войны членом Военного совета фронта, очень высоко ценил боевую работу наших летчиков на штурмовиках Ильюшина – Ил-2.

– А Ил-18, – продолжал он, – основной самолет Аэрофлота. Великий труженик Ильюшин, побольше бы нам таких…

31 марта 1974 года Сергей Владимирович Ильюшин в день своего восьмидесятилетия был награжден орденом Ленина и третьей золотой медалью Героя Социалистического Труда.

В конце 1971 года в подмосковном санатории «Барвиха» отдыхали два моих коллеги, конструкторы – двигателист Сергей Константинович Туманский и ракетчик Михаил Кузьмич Янгель. Вернувшись из санатория, Туманский, с которым мы давно и тесно были связаны по работе, рассказал мне следующее:

– Сидим как-то вечером мы с Янгелем в гостиной санатория, играем в шахматы. Вдруг подходит к нам Леонид Ильич Брежнев. Он тогда проходил диспансеризацию в этом же санатории. Подсаживается. «Как дела, как здоровье, помогает ли «Барвиха»?» Поинтересовался, над чем каждый из нас последнее время работает. Спросил как здоровье Туполева, как у него с новой машиной. Потом спрашивал о конструкторе Сухом, мы удивились его осведомленности о наших работах.

Дальше он спрашивает:

– А как дела у Яковлева?

– Яковлеву некогда строить самолеты, он книги пишет, – пошутил Янгель.

Леонид Ильич сначала удивленно посмотрел на Михаила Кузьмича, а потом:

– Но ведь Як-40, кажется, Яковлева и вертикальная машина тоже, – лукаво улыбнулся Брежнев, – плохо знаете работу конструкторов-самолетчиков. К тому же и книга-то его «Цель жизни» хорошая, полезная книга. Я читал.

За 55 лет своей работы в авиации я прошел большой путь, начиная от моториста на московском Центральном аэродроме, до заместителя министра и генерального конструктора. За эти года мне пришлось быть свидетелем и непосредственным участником важнейших событий, связанных со становлением и развитием отечественной авиации, в героическую эпоху жизни нашей Родины.

Не только война, но и предвоенные и послевоенные годы оставили неизгладимый след в моей жизни.

Я встречался со многими интересными людьми, с такими как Туполев, Ильюшин, Микулин и другие – коллеги по профессии, – и с писателями, артистами, с крупнейшими общественными и государственными деятелями.

Много интереснейших воспоминаний сохранилось в моей памяти.

Я давно понял, что эти воспоминания представляют не только личный интерес и поэтому, не надеясь лишь на свою память, на протяжении многих лет записывал все то, что казалось мне заслуживающим внимания, полезным и поучительным для будущего.

В середине 60-х годов как-то разговорился я на эту тему с одним из руководящих работников ЦК, который посоветовал написать мне книгу своих воспоминаний. При этом он не ограничился одним советом, а дал указание директору Политиздата Михаилу Алексеевичу Сиволобову со мной встретиться.