План Жоффра предполагал атаку с двух направлений, сходившихся затем в одну точку. Удар должен был наноситься на широком участке германского фронта Лене – Нуайон – Реймс. Вначале удар наносился по западному, а затем и по южному флангу этого участка. Британцы должны были атаковать севернее реки Соммы – не только включая, но и расширяя старое поле сражения; французы – южнее этого района, к реке Уазе. Атака должна была начаться в первых числах февраля, и за ней должно было последовать главное наступление французов в Шампани.

Изменения, внесенные Нивелем, заключались в просьбе к британцам взять на себя более широкий участок фронта южнее реки Соммы с целью освободить французские войска для проведения удара в Шампани. В результате начало операции было отложено на месяц.

Прежде чем вообще удалось начать операцию, германцы уже угадали ее. Первым шагом Людендорфа было разработать полную программу реорганизации в области германских живых сил, огнеприпасов и снабжения. В то время как разворачивалась эта работа, он намеревался придерживаться обороны, надеясь, что новая подводная кампания или приведет самостоятельно к решению, или же подготовит путь для решающей операции на суше, когда будут готовы необходимые для этого и людские и материальные резервы.

А в качестве меры безопасности против нового наступления на Сомме Людендорф заранее приказал соорудить специальную линию обороны, сделав ее возможно более сильной. Линия эта должна была быть построена поперек хорды дуги Лене – Нуайон – Реймс. Сразу же после нового года, учтя возможность возобновления наступления армий Антанты на Сомме, Людендорф поспешил с усовершенствованием имевшейся здесь тыловой полосы обороны и согласовал вопрос о полном разрушении и разорении всей местности внутри этой дуги. Кодовое название этой программы разрушений – «Альберих» (имя хитрого пигмея из «Сказания о Нибелунгах») – говорило об определенном юмористическом или сатирическом таланте лица, выбравшего это название.

Кронпринц Рупрехт вначале решил было сложить свои полномочия, но не выполнить эти крайние мероприятия. Однако в конце концов он успокоил свою совесть тем, что отказался подписать приказ о проведении этих мероприятий в жизнь. Дома уничтожались, деревья вырубались, даже родники заражались, а в развалинах были устроены многочисленные ловушки, начиненные взрывчатыми веществами. Ночью 12 марта германцы начали постепенное отступление на новую линию, названную ими «линией Зигфрида», а союзниками – «линией Гинденбурга». Маневр этот был совершенством. Быть может, несколько излишней была жестокость при его выполнении. Маневр показывал, что Людендорф обладает моральным мужеством отдавать добровольно территорию, если обстоятельства это оправдывали.

Британцы, увидев перед собой пустыню, вполне естественно крайне медлили с преследованием. Подготовка их к атаке на этом фронте была выбита из колеи и вынуждена была ограничиться только сектором вокруг Арраса, где фронт остался без изменений. 9 апреля 3-я армия Алленби открыла здесь весеннее наступление, захватив так долго сопротивлявшийся Вими-Ридж. Но Алленби не удалось развить свой начальный успех, и атака была возобновлена им с большим опозданием, когда сопротивление противника уже окрепло.

Эти дорого стоившие действия продолжались с большим упорством, чтобы облегчить натиск противника на французов. Дело в том, что удар французов между Соммой и Уазой также был остановлен сопротивлением германцев, а основная атака 16 апреля восточнее и западнее Реймса закончилась еще неудачнее, с весьма опасными последствиями. Сама мысль о быстром прорыве при длительной бомбардировке, когда заранее отказывались от всяких видов на внезапность и когда заблаговременно не отвлекали германских резервов, неизбежно сулила неудачу. Большие надежды, возлагавшиеся на эту операцию, вызвали такую же реакцию. Войска устали оттого, что их без всяких видимых результатов непрерывно бросали на колючую проволоку и пулеметы противника.

Во французских армиях возникли мятежи, обостренные еще недовольством войск и всякими служебными неполадками. Беспорядки охватили ни много ни мало 16 корпусов. Впервые пламя восстания вспыхнуло 3 мая в одном из полков 2-й колониальной дивизии. Хотя оно почти мгновенно было затушено, однако вскоре широко распространилось. Восстание проходило под лозунгами: «Мы будем защищать окопы, но не хотим атаковать», «Мы не так глупы, чтобы идти на пулеметы!»

Тот факт, что восстание всегда вспыхивало тогда, когда войска получали приказ идти в атаку, является лучшим доказательством, что действительными причинами мятежей были недоверие и отвращение к своим командирам, а не разлагающая пропаганда. Значительным явлением было и то, что случаи дезертирства во французской армии возросли с 509 в 1914 году до 21 174 в1917 году.

Беспорядки оказались настолько серьезны и так широко распространились, что, по словам военного министра, на фронте в Шампани можно было положиться только на две дивизии, а местами окопы были почти совершенно пусты.

Положение спас генерал Петэн, а средством, которым он для этого воспользовался, было изменение политики в сторону большего внимания к психологии бойца. 28 февраля правительство назначило его начальником Генерального штаба как сдерживающее начало против опрометчивого и безрассудного наступления, проводимого Нивелем. 15 мая правительство пошло на более разумный и более честный шаг, назначив Петэна на место Нивеля. В течение месяца он разъезжал по фронту на автомобиле, побывав почти в каждой дивизии, уговаривая как офицеров, так и солдат громко высказывать все свои жалобы, все что у них наболело. Ведя себя ласково, но не заискивая, он располагал к себе и внушал доверие к своим обещаниям.

Несение службы в окопах было упорядочено и уравнено; обеспечена была равномерность смены частей и улучшены были лагеря, где отдыхали сменившиеся войска. Не прошло и месяца, как спокойствие было восстановлено ценой всего 23 расстрелов, хотя больше сотни вожаков мятежей были отправлены в колонии.

Но хотя французская армия и выздоравливала, Петэну все еще оставалось возродить ее боеспособность и уверенность в своих силах. Для этого он в первую очередь реорганизовал подготовку войск и изменил тактику, положив в ее основу принцип, что огонь должен экономить живую силу. Затем он испробовал свой вновь отточенный меч в ряде легких стычек, в которых не было риска подвергнуть войска новому кровопусканию. Таким образом, до конца года британцы выносили на себе все тяготы кампании. Сила их во Франции теперь была предельной – 64 дивизии, в изобилии снабженные артиллерией и огнеприпасами.

Все же напряжение, которому они подвергались, усиливалось тем, что Россия из-за революции, вспыхнувшей в марте, оказалась больше не в состоянии действительно помочь союзникам нажимом на Германию. Хейг решил сковать германцев, выполняя первоначально задуманный план наступления в Бельгии, но, хотя принцип был верен, метод и выбор места удара противоречили всему опыту истории.

Первым шагом была атака Мессинского хребта с целью ослабить участок фронта у Ипра и отвлечь резервы противника. Атака эта, проведенная 7 июня 2-й армией под начальством Плюмера (начальник штаба – Харрингтон), являлась образцовым примером «ограниченного наступления», при котором эффект взрыва 19 крупных мин, дополненный ураганным артиллерийским огнем исключительной силы, был использован в короткое время, пока вызванное всем этим оцепенение германцев не стало проходить.