рука, не знающая покоя, день и ночь вооруженная бессмысленным инструментом, и не прежде перестающая играть, как когда отвратительные кости уносят все имущество и игрок остается беден и нищ. Закон Божий ненавидит эти кости, ибо они порождают страшное преступление и горькую нищету. Игорная доска есть изобретение дьявола, имеющего в виду обнищание человека и побуждающего человека играть даже и тогда, когда у последнего уже ничего не осталось. Без какого-либо судебного процесса человек лишается всего своего достояния. Никто не причиняет ему вреда, никто не преследует его, но он сам преследует себя и иждивает свое и отеческое наследство игрой в разнообразные костяшки. Этого мало: игроки проводят у банкомета целые ночи в обществе блудниц, при запертых дверях. Отсюда рождается двоякого рода преступление; здесь раздаются звуки от метания костей, а там в молчании совершается прелюбодеяние; здесь при забвении своего достоинства в игорной горячке растрачивается игроком имущество, а там (в спальне) выпивается смертоносный яд. Кто изобретатель этого преступления (игры)? Об этом говорят писатели. Кто-то знакомый с науками (Предание это, вероятно, возникло по той причине, что различные «ходы» в игре носили имена лиц исторических или мифологических – признак учености.) пожелал приобрести себе божеские почести, велел сделать себе статую, в руках которой находилась игральная доска, обозначил на статуе свое имя и прослыл изобретателем. Его именем стал зваться каждый игрок, даже принадлежащий к христианскому обществу; игроки стали приносить ему жертву. Кто играет в кости, – продолжает автор, – тот совершает злодеяние и в день Суда (Страшного) будет брошен в огонь. Кто играет в кости, тот наперед обязывается принести жертву изобретателю игры, следовательно, делается идолопоклонником, а этих последних, по слову Писания, ожидает смерть вечная. Но и тот, кто не приносит языческой жертвы перед началом игры, все же виновен в подобном же преступлении, ибо Св. Писание многократно грозит осуждением и всякому соприкосновению со скверной. Каждый христианин, увлекающийся игрой, пусть знает, что он не христианин, а язычник, а его участие в Господней жертве не будет иметь для него знания. Христианин-игрок напрасно называется христианином, ибо он находится в сетях мира и, сделавшись другом врага Христова, не может пребывать в содружестве со Христом. О, неразумные христианские игроки, которые держат себя так же худо, как и языческие игроки; ведь и первые также впадают в ярость, кричат, дают ложные клятвы, бранятся, впадают в отчаяние, проматывают свои имущества; увлекаемые дьяволом и неразумной страстью, они продолжают играть, несмотря на проигрыш, пока не останутся наги.

Играющий христианин пятнает свою руку идоложертвенным, между тем как Господь возвещает свой гнев, простирающим свои руки к злому, а Апостол (Павел) говорит: «Не сообразуйтесь с веком сим, но воздерживайтесь ото всякой неправды мира» (в смысле: Рим. 12, 2). Ведь здесь дело идет о грехе против Бога, за который, как свидетельствует Писание, нельзя ожидать ни извинения, ни снисхождения, ни прощения. Несчастный, удержись от своего безумия! Зачем ты вместе с дьяволом хочешь низвергнуться в сеть смертную? Так как ты воздаешь хвалы врагу твоему (дьяволу), то необходимо и наказан будешь вместе с ним. Не как игрок, а как христианин, принеси лучше деньги твои на трапезу Господню? где председает Христос, где ангелы взирают и мученики присутствуют; раздели свое достояние между бедными». Затем автор-святитель начинает говорить метафорически и очень остроумно пользуется различными выражениями, взятыми из языка игроков, например: «игра», счастливый «игрок», «развлечение», «искусство игрока» – для того, чтобы отвлечь игрока от этого постыдного дела и сделать из него благочестивого христианина; особенно остроумно говорит автор в этом случае, когда пишет: «да будет ежедневно игра твоя (игрока) с бедными» (т. е. пусть он занимается этими последними). В заключение писатель внушает: «бегай дьявола, бегай костей – этих врагов твоих добрых дел; выбрось вон кости из сердца твоего» (см. Гарнак, вышеуказанное сочинение).

Мы познакомились с древнейшим христианским сочинением против игроков.

Оно достойно полного внимания. Обличения, заключающиеся в нем, много сторонни. Оно старается вразумить страстного игрока ссылками на Св. Писание, раскрывает вред и пагубу игры для души человека, особенно христианина, обращает внимание игрока на возможность потери всего имения, указывает на непристойность и зазорность того общества, среди которого вынужден вращаться игрок. Словом, писатель рассуждает и как благочестивый богослов, и как опытный психолог, и как осторожный экономист.

Несправедливо было бы думать, что обличения, прещения и увещания древней П, еркви, обращенные к азартным игрокам, не имеют приложения к нашему времени. То правда, что теперь не существует тех самых игр, которые имела в виду древняя Церковь, не существует и многих обычаев, сопровождавших игры в прежнее время. Но изменились только формы, а сущность осталась одна и та же. Теперь нет азартной игры в кости, но выдуманы азартные игры в карты и рулетку. А главное, поведение, нравы игроков нашего времени совершенно одинаковы с поведением и нравами игроков давнего времени; прежде среди азартных игр бранились, всячески клялись, допускали неистовый шум, завиствовали и ненавиствовали, т. е. нравственно портились; но не то ли видим и теперь? Прежде играли в надежде на быстрое и незаслуженное обогащение; тем же мотивом руководятся и игроки нашего времени. Прежде несчастливые игроки проигрывались до последней нитки; то же бывает и теперь. Старинные игроки были суеверны; а разве мало суеверных примет радостно или печально настраивает душу теперешнего игрока? Даже обстановка игроков прежнего и теперешнего времени мало изменилась: прежде играли в обществе публичных женщин; но и в настоящее время, как скоро появляется газетное известие о том, что полицейскому надзору удалось обнаружить существование тайного игорного притона и заарестовать виновных, в числе необходимых принадлежностей такого притона почти всегда фигурируют женщины легкого поведения, имеющие значение приманки. Если так много схожего между проявления страсти к азартным играм в прежнее и нынешнее время, то обличения, прещения и увещания древней Церкви, обращенные к игрокам давнего времени, сохраняют всю свою силу и для нашего века. В особенности не следует забывать, что одно из правил Вселенского собора (Трулльского) прямо запрещает всем христианам азартные игры. Правда, правило это, по благо снисхождению Церкви, не действует, но оно не отменено и призывает нарушителей его к исправлению своей жизни, если они действительно считают Церковь своей матерью. Да и одни ли азартные игроки могут извлекать для себя полезные уроки из тех обличений и прещений, с какими обращается древняя Церковь против азартных игр? Всякий, играющий в какую-либо игру на деньги и чувствующий пристрастие к ней, уже носит в своем сердце зачатки той болезни, которой страждут игроки азартные. Как легко из игрока для развлечения