Четырнадцать гвардейцев бывшего министра предпочли присоединиться к Яньлу и отправиться в поместье «Маленький золотой холм». Он нанял еще четверых, тщательно оценив их качества, хотя и вынужден был признать, что действительно способные воины вряд ли предпочли бы служить отставному министру в этом удаленном поместье. Платили им щедро, но одним из минусов была скука, а вторым – отсутствие перспектив. Они жили даже не в самом Еньлине, вдали от вечерних развлечений второго города империи: поместье находилось почти в целом дне езды на запад от него.

Собственно говоря, сын, Сень, недавно предложил Яньлу подумать о том, что пора жениться, обзавестись семьей. Они дают ему разрешение и всегда будут рады видеть его в поместье, что бы ни случилось.

Яньлу знал, что это значит. Это значит – когда умрет отец.

Это было щедрое предложение. Хан Сень был добрым человеком. Не совсем справедливо со стороны Яньлу винить его за их изолированную жизнь здесь. Но если бы Сень был более сильным, более напористым человеком, разве сам он не стал бы теперь первым министром? Вместо того, кого возили по городу на осле жены опального и евнух.

Служащие в поместье «Маленький золотой холм» не питали теплых чувств к Кай Чжэню. Это не имело значения. Все они теперь были в отставке. Их жизнь уже текла по обычному распорядку сельской местности. Гвардейцы стали сельскими тружениками в той же мере, в какой были стражниками. Поместье процветало, и всегда находилась работа. Кроме того, они охраняли окружающие деревни, следили за разбойниками, пожарами, дикими зверями, даже занимались убийствами, если мировой судья из Еньлина обращался к ним с этой просьбой. Судья действительно просил их об этом, когда понял, что бывшему первому министру нравится, что его стражники играют эту роль. Ведь тогда этот человек был им обязан, это понимал даже Яньлу. Но он не понимал, какое это имеет значение.

Спокойная жизнь после Ханьцзиня и дворца. «Похоже, – решил Яньлу, – то время, когда можно было гордиться близостью к важному человеку и важным событиям, миновало». Приходится пить из той чашки, которую тебе предлагают. Срок жизни человека ограничен, а время, когда он может чего-то добиться, еще короче. Он уже не молод. Ему дали разрешение жениться, заверили, что место для него всегда найдется.

«Есть и худшие варианты стареть», – думал он, воображая юное существо, согревающее его в зимние ночи, подносящее ему пиво или сладкое вино в летний зной. В поместье жили девушки, на которых приятно смотреть. У одной была созревшая, многообещающая фигура. У Яньлу не было семейного имени, не было ложной гордости, это упрощало дело.

Потом, однажды днем, прискакал курьер, чуть не загнавший коня, и вскоре Дунь Яньлу позвали в сад, в павильон для письма. Было лето, полдень, жара. С отцом был Сень, больше никого. Курьера отослали в главный дом, чтобы он поел и отдохнул.

Яньлу отдал распоряжения размеренным голосом сам старик: завтра ему предстоит перехватить двух человек, едущих на восток по имперской дороге, и доставить их в поместье.

Он получил точное описание, вплоть до коней (очень хороших), одежды и оружия: за этими людьми наблюдали во время их путешествия на восток. Хан Дэцзинь до сих пор пользовался услугами верных ему курьеров, которые получали самых быстрых лошадей на почтовых постоялых дворах вдоль дороги.

К этим двоим, сказали ему, следует отнестись с уважением, не причинять им вреда. Их нужно обезоружить и доставить на ферму с крайней осторожностью. «Они опасны», – сообщили Яньлу.

Он отобрал пять человек, двое из них были лучниками, хотя он придерживался старомодных взглядов и не слишком полагался на стрелков из лука. На следующее утро он оделся, с гордостью, радуясь возможности снова принимать участие в событиях, служить. Он не ощущал потребности понять, что происходит. Он не принадлежал к тем людям, которые всегда стремятся угадать цели своих начальников.

Одна из девушек, которые ему нравились, улыбнулась ему, когда шестеро стражников ехали мимо двора, где она кормила кур. Дунь Яньлу решил, что по-прежнему хорошо смотрится в седле, в мундире, и расправил плечи. Было раннее утро, еще не стало жарко.

Все прошло очень легко. Яньлу готов был заявить об этом, если его спросит отец или сын, когда они вернутся в поместье.

После одного-единственного взгляда, которым они обменялись, и за которым последовал быстрый взмах руки того, что помоложе, эти два воина не доставили им никаких хлопот. Не удивительно, учитывая то, что шесть вооруженных мужчин возникли с двух сторон от дороги в пустынном месте и окружили их.

Яньлу заговорил учтиво, но недвусмысленно заявил об их намерениях. У обоих мужчин отберут оружие и уведут с дороги в этом месте.

Место назначения? Они его узнают. Их оружие? Его отдадут, в зависимости от того, как они себя поведут (это была его собственная догадка). Они сидели на своих конях спокойно, без улыбки, но не сопротивлялись, когда два стражника Яньлу подошли и забрали у них мечи и луки. Его лучники, по обеим сторонам от дороги, все время держали этих воинов на прицеле.

Яньлу все-таки заметил то странное выражение, промелькнувшее во взгляде, которым обменялись эти двое, но он не очень-то умел читать такие взгляды. Вероятно, это был страх. Испуганные люди ведут себя по-разному. Не нужно быть мудрецом или ученым, чтобы это знать, просто нужно некоторое время командовать людьми.

Когда они вернулись в поместье «Маленький золотой холм» и двое пленников поклонились бывшему первому министру, удачный день начал меняться не в самую приятную сторону.

– Спасибо, что приехали, командир, заместитель командира, – торжественно произнес старик. – Очень любезно с вашей стороны.

Яньлу увидел, как оба воина дважды поклонились, как полагается.

– Всегда к вашим услугам, – ответил более молодой солдат. Кажется, именно он был командиром, а не тот, что старше и выше.

– С вашей стороны также любезно было пощадить моих стражников. – Выражение лица Хан Дэцзиня было трудно понять, но Яньлу насторожился. Что такое он говорит?

– Какой смысл зря уничтожить шесть жизней? – ответ прозвучал резко. – В конце концов, вы ведь позволили их командиру надеть вашу ливрею.

– По правде говоря, я не позволял. Я был уверен, однако, что он ее наденет, когда ему поручили привести вас сюда.

Последовало молчание, потом пугающая, неожиданная вспышка гнева более молодого командира.

– Что? Вы знали, что мы их убьем, если бы он не надел форму. И вы ему позволили…

– Я был совершенно уверен, что он ее наденет. Как я только что сказал. Выпьете вина, командир Жэнь?

– Не сейчас, спасибо. Я недоволен. Вы сегодня играли жизнями людей.

– У меня мало развлечений в отставке, – пробормотал Хан Дэцзинь.

– Мой господин! – Дунь Яньлу услышал достаточно. – Этот наглый солдат не проявляет к вам должного уважения. Прошу разрешения наказать его.

– Запрещаю. Командир Жэнь, вы поможете обучить командира моей гвардии? Он хороший человек, я ему доверяю и ценю его.