– Прости, я не хотела тебя пугать.

Лилэйн сидела рядом. Мокрые волосы девушки были заплетены в толстую косу, а влажная рубашка смотрелась на ней куда лучше, чем на тощем оборотне.

– Я заснул… Что ты тут делаешь?

– Прости, – снова извинилась она. – Я случайно… Нет. Я искала тебя. Эти пустоши… Мне плохо, Сэл. Плохо и одиноко, и мы с тобой так…

Она не находила слов и перешла к действиям: дрожащая ладошка погладила щеку, пальчик с нежностью провел по не скрытому повязкой шраму на веке, а губы прильнули к его губам.

– Лил, не нужно.

Она казалась такой же пустой как вода. Красота, с первого взгляда запавшая в душу, теперь не трогала. Ласковый взгляд, еще несколько дней назад согревавший и будивший восторженные мечты, натыкался на стену безразличия, становясь печальным. Печаль не вызывала даже сочувствия…

– Тебе не нужно. – Она отвела глаза.

– И тебе тоже. Это ни к чему не приведет. Я думал…

– Я тоже думала, Сэл. Последние дни я только и делаю, что думаю. И мне кажется, что-то не так. Ты слишком резко изменился. В один миг. Как будто тебя заколдовали…

Он скептически хмыкнул:

– Нет, Лил. Прости, но я такой и есть. А ты найдешь себе лучше.

Резко? Да. Но так было с самого начала. Резко влюбился и резко охладел. Если так смотреть, то это не странность, а закономерность.

Когда она ушла, точнее убежала, Селлер смог одеться и постарался выбросить этот разговор из головы. Вышло без труда – раны под влажной повязкой зудели и отвлекали от ненужных мыслей. Он смотал бинты и всмотрелся в припухшие отметины на запястье: одна от его ножа, четыре от острых клыков неблагодарного оборотня. Ранки едва затянулись, а при нажатии еще сочились сукровицей – порез чуть меньше, а следы укуса заживут, видимо, не скоро.

– Спросить, как ее зовут? – сам себе предложил он, накладывая чистую повязку. – Хуже ведь все равно не будет. Или будет?

Если сделать это, Авелия уже никогда не поверит, что он дал ей кровь без задней мысли. А если сделать, и легенды не врут, она уже не причинит ему вреда, и сегодняшний сон не станет реальностью. Сон до поцелуя – сон, в котором она обещала перегрызть ему горло.

– Ерунда, – отмахнулся он от этой мысли.

Но пошел почему-то не к месту стоянки. Ноги сами несли в другую сторону, мимо ив, полощущих в озере длинные косы, мимо качающих тяжелыми головками камышей…

Авелия, полностью одетая, сидела, прислонившись к толстому белому стволу тополя, чертила ножом какие-то знаки на земле, и только упавшие на лицо влажные пряди говорили о том, что она недавно выбралась из воды.

– Как дела? – спросил он.

Наверное, это был самый глупый вопрос, который можно было задать в такой ситуации, но ничего другого на ум не пришло.

– Хорошо, – ответила она, затирая ногой каракули. – Было. Пока ты не появился. Что надо?

– Вель, а что ты скажешь, если я спрошу, как тебя зовут? – в лоб поинтересовался он, тут же подумав, что идея плохая, а нож сейчас полетит в его сторону.

Девушка поднялась с земли, отряхнула штаны и презрительно сплюнула под ноги:

– А я почти поверила в бескорыстных магов. Можешь спросить, птичка. Я ничего тебе не скажу. Имя волку дает стая. А моя стая погибла до того, как зверь проснулся. Придется тебе покупать ручную зверюшку на рынке, на меня не рассчитывай.

– Жаль. В смысле, мне жаль, что так случилось с твоей семьей, – сконфузился он. – А имя… Извини. Я не верю в эти сказки, но представлялось что-то красивое и со значением. Вроде Убивающая Взглядом. Сейчас у тебя именно такой вид. И на саальге, уверен, звучит неплохо. Переведешь?

– Тэлута…

– Да, непло… Вель!

Она пошатнулась, но устояла на ногах, схватившись за дерево. А когда он подскочил к ней, в глазах оборотня, оправдывая придуманное им имя, пылала ярость.

– Ты придурок, – произнесла она, отдышавшись. – Или самая подлая тварь из всех, кого я видела.

– Но что я…

– Значит, придурок, – заключила она по его непониманию. – Ты только что дал имя зверю. А это еще хуже, чем просто спросить. Но не обольщайся, птичка. У меня много имен. А чтобы подчинить оборотня, нужно знать их все. Волчица теперь тебя не тронет. Но я не только волчица.

Стоя рядом с ней, Сэл подумал, что волчица Тэлута, может, и не будет возражать, а вот девушке, всех имен которой он не знает, очень не понравится, если он сейчас ее поцелует. Мысль была настолько дикой, что он испугался, вспомнив слова Лил: «Как будто тебя заколдовали». Теперь это не казалось глупостью. Но от Вель объяснений ждать не приходилось – она оттолкнула его с дороги, подхватила свой лук, забросила за спину колчан и исчезла в камышах.

Вернувшись к товарищам, Буревестник напрочь забыл, что хотел отчитать брата за то, что тот бросил его у озера, и сразу кинулся к Галле, возившейся у костра. Лишившись возможности помогать отряду магией, подруга взяла на себя обязанности поддерживать силы бойцов едой.

– Ты вовремя, – улыбнулась она. – Обед готов, теперь едоков по берегу собираем. Сейчас Мэт Винхерда найдет, и подкрепимся.

– Гал, я еще одну штуку хотел спросить. Тоже про оборотней. Ты не помнишь, у них магия есть?

– Конечно. Есть же маги-перевертыши.

– Нет, я не об этом. Есть ли у оборотней какие-то специфические чары? У всех оборотней. Они умеют как-то воздействовать на людей? Ну, я не знаю, приворот там или еще что-то в этом роде…

– Сэллер, – строго сказала тэсс баронесса, – прекрати заниматься ерундой. Думаешь, я не понимаю, к чему эти вопросы? Хватит подозревать девочку во всех грехах. Нет, я никогда не слышала, чтобы оборотни применяли чары воздействия. И что бы ни произошло между Вель и твоим братом, я уверена, что она его не привораживала.

Рука под бинтом уже не чесалась – горела. Хотелось снять повязку и скрести кожу ногтями, пока она не слезет. Продолжалось это минут пять. Потом зуд неожиданно прошел, но Сэл к тому времени наполовину размотал бинт. Сняв его полностью, несколько раз удивленно моргнул и по очереди ткнул пальцем в пять белых точек-шрамов. Чудо? Вряд ли. Как и то, что одна разгневанная особа объяснит ему происходящее, а не наделает новых дырок.

От мыслей отвлек прибежавший к стоянке Мэт.

– Я нашел Вина, – выпалил он. – Там…

Что-то подсказывало, что на обед квартерон не придет.

Галла

Иоллар не разрешил мне на это смотреть, но от ребят я знала, что случилось. Сразу после того, как расположились у озера, Вин взял бритвенные принадлежности и ушел подальше, чтобы никто не помешал. Побрился, умылся. А потом перерезал себе горло…

– Пустоши сводят с ума, – пробормотал Най.

Похоронили его там же. Ножами и мечами кое-как расковыряли землю, выгребая ее из ямы руками, а сверху обложили могилу камнями.