— Уверен, что к помолвке она вернется, — сказал Жак менее твердым тоном.

— Да, это так же верно, как то, что на нашем следующем представлении спляшут джигу банкир Морган и миллионер Вандербильт, — мстительно съязвил директор труппы и с достоинством удалился из гримерной.

Жак горестно вздохнул. Ни себя, ни Этьена он не смог убедить в том, что Белла вернется. Увы, он ничего — ничего! — не в силах предпринять для того, чтобы вернуть ее.

Неожиданно его словно молнией ударило. А почему, собственно, ничего? Он глубоко задумался.

Должен же быть способ выманить девушку обратно из ее времени! Или… или попасть к ней.

Инстинктивно Жак понимал, что главное тут — «калейдоскоп», который принимал участие во всех перемещениях во времени. Если Жак и сумеет вернуть Беллу или отправиться к ней, то лишь с помощью «калейдоскопа». Когда-то он презрительно фыркнул, когда она предложила перелететь в будущее вместе с ней. Но теперь жизнь заставила его поумнеть и взглянуть на эту возможность иначе.

Если единственным решением проблемы может стать «калейдоскоп», значит, Жаку следует продолжать принимать участие в представлениях — даже и в роковой вторник, даже рискуя жизнью.

Жак горько рассмеялся. А почему бы и нет? Если он не найдет Беллу, жизнь ему не нужна. Жизнь без нее лишена смысла.

На протяжении следующих двух дней Белла почти не отходила от бабушки. Признаки улучшения в состоянии старушки радовали девушку несказанно. Изабеллу по-прежнему одолевала слабость, но она уже меньше зависела от кислородной подушки, да и аппетит улучшился. Даже доктор Хамфри находил, что Изабелле стало намного лучше, и заменил круглосуточное дежурство сиделок привычным вечерним. Белле он сказал, что ее возвращение очень и очень помогло бабушке воспрянуть духом и перебороть приступ болезни.

Белла полностью разделяла его мнение. И поэтому приняла решение больше не оставлять бабушку, как бы ни болело сердце за судьбу Жака. Но и о возлюбленном она не могла забыть. В прошлое ее перенесли прежде, чем она связалась с профессором Говардом Пибоди или прочитала его книгу «Привидение Французского квартала». Теперь она нашла его номер в телефонной книге, позвонила и оставила сообщение на автоответчике: ей нужно срочно переговорить с профессором, и она убедительно просит его перезвонить ей при первой же возможности.

В театре Белла не показывалась, резонно опасаясь, что в «Сент-Чарлз-опера» незамедлительно появится призрак красавца тенора и соблазнит следовать за собой в прошлое, где ей придется быть свидетелем жуткого зрелища — гибели Жака. Ведь она не устоит перед зовущим шепотом призрака. А безучастное присутствие при убийстве любимого навеки искалечит ей душу…

Дикси и Джон звонили и настаивали на том, чтобы она наконец объяснила свои внезапные исчезновения и появления. Белла была рада слышать их, но на все расспросы упрямо твердила, что у нее все в порядке, не пускаясь в дальнейшие объяснения и ссылаясь на то, что все время полностью поглощают заботы о хрупком здоровье бабушки.

В начале вечера второго дня спокойствие оставило Беллу. Она так разволновалась, что не могла усидеть на месте.

Бабушка дремала, поэтому Белла ушла в свою комнату и принялась шагать из угла в угол. Затем вышла на балкон, вдохнула аромат роз и прислушалась к пению птиц. Ее охватила болезненная тоска. Роскошная зелень внизу напомнила о зарослях в саду перед домом Жака, о романтических часах, которые они проводили на его балконе. Вот бы вернуться к нему!.. Но зачем мчаться к любимому, если ничем не можешь помочь? И нельзя оставить бабушку, бедную милую бабушку…

— Белла! — раздался свистящий голосок Изабеллы.

Белла в тревоге заспешила в бабушкину комнату. У нее от души отлегло, когда она увидела на лице старушки улыбку.

— Как ты себя чувствуешь, ба?

Изабелла попыталась привстать на подушках, и внучка осторожно помогла ей. Затем подложила под спину бабушки еще несколько подушек.

— Я подумала, — сказала бабушка, — отчего бы Иетте не отвезти меня вниз. Мне хочется пообедать нормально, за обеденным столом.

— Ты уверена, что это тебе не повредит? — спросила приятно пораженная внучка.

— Конечно! — уверила ее Изабелла.

Белла радостно улыбнулась и подкатила кресло к кровати.

— Иетта будет на седьмом небе, когда увидит, что ты выбралась из постели.

Бабушка внимательно заглянула Белле в глаза.

— Деточка, похоже, сегодня у тебя сердечко не на месте. Я права?

Белла рассмеялась.

— От тебя ничего не скроешь.

— Думаешь о Жаке?

— О нем и о тебе.

Изабелла дотянулась до руки внучки и пожала ее.

— Белла, тебе надо к нему.

Белла горестно вздохнула.

— Как же я брошу тебя, ба? Особенно теперь, когда тебе стало получше…

Изабелла протестующе подняла руку. Ее глаза были полны любви и печали.

— Деточка, получше не стало. Я немного взбодрилась, чтобы попрощаться с тобой. Не надо удерживать меня здесь, меня заждались в другом месте.

С минуту Белла ничего не могла сказать. Потом взглянула на бабушку беспомощными глазами, полными слез.

— Бабушка, я же просила тебя не говорить такие вещи. Я тебя не отпущу.

Придется, деточка, придется, — мягко сказала Изабелла. — А тебе надо спешить к Жаку. Вы должны спеть вдвоем — мне на радость. До этого счастливого момента я обещаю продержаться.

— То, что ты предлагаешь… совершенно невозможно! — воскликнула Белла.

— Возможно. Если веришь — получится, дорогая моя!

Девушка грустно потупилась.

— Я не могу спасти его. Да и времени совсем не осталось…

— Ты можешь ему помочь. Сосредоточься и думай.

— Если бы я знала, кто именно собирается убить его, тогда бы появился шанс. Но пока что у меня нет ни единого ключа к разгадке.

— Ну так попробуй найти!

Белла задумчиво сдвинула брови.

— В мое прошлое появление здесь я читала о профессоре Говарде Пибоди, который написал книгу о Жаке и его гибели. Пибоди живет в Новом Орлеане и способен пролить новый свет на эту тайну. Вчера я пробовала ему дозвониться, но без толку. А завтра столетняя годовщина убийства Жака Лефевра. И после этого… — Она горестно тряхнула головой.

— Звони профессору Пибоди снова и снова, дорогая. Быстро беги к телефону. Нельзя терять ни минуты!

На следующее утро Белла припарковала свою машину перед особняком на Шартрез-стрит. У нее было странное предчувствие, и сердце колотилось от волнения, пока девушка шла по дорожке к парадной двери дома профессора Говарда Пибоди. Адрес он дал ей вчера поздно вечером, когда она наконец дозвонилась до него.