Он всегда говорит: «Я чувствую себя предателем».

Я думаю, он делает свою работу, но при этом я точно знаю, что он испытывает. Он думает, что если где-то идет война, его долг быть там. Точно так же считают и многие другие «морские котики». Но я полагаю, ни один из них не стал бы упрекать Криса за то, что он ушел.

После возвращения в Штаты мы с Райаном сохранили близкие отношения; на самом деле наша дружба стала даже крепче, чем я мог себе представить. Меня привлекал его потрясающий дух. Он был бойцом в сражении. В мирной жизни он оказался даже более выдающимся бойцом. Невозможно было забыть о том, что он слеп, но слепота никоим образом не делала его ущербным.

Райану изготовили глазной протез. Как рассказывал лейтенант, который ездил с Райаном забирать его, на самом деле ему сделали два: один — «обычный» глаз, а на другом, в том месте, где должна была быть радужная оболочка, расположился трезубец SEAL.

Однажды став «морским котиком», остаешься им навсегда.

Мы много времени провели с Райаном еще до того, как он получил ранение. У многих парней в Отряде было злое чувство юмора, но Райан был в своем собственном роде. К нему нельзя было не привязаться.

Он не изменился после ранения. Однажды маленькая девочка подошла к нему, посмотрела ему в лицо и спросила: «Что с тобой случилось?»

Он наклонился к ней и сказал очень серьезно: «Никогда не бегай с ножницами!» Сдержанный, забавный и с золотым сердцем. Ему нельзя было помочь, и невозможно его не любить.

Мы все приготовились ненавидеть его подругу. Мы были уверены, что она бросит его, узнав, что с ним случилось. Но она осталась с ним. Наконец, он сделал ей предложение, и все мы были счастливы по этому поводу. Она — потрясающая леди.

Если нужен герой для плаката, показывающего преодоление физического недостатка, то Райан подойдет. После ранения он поступил в колледж, закончил его с отличием; к этому времени его уже ждала превосходная работа. Он взошел на Маунт-Худ[135], Маунт-Рейнир[136], и несколько других пиков; он ездил на охоту и подстрелил оленя с помощью загонщика и хитроумного прицела для ружья; он прошел всю дистанцию триатлона. Я помню, как однажды вечером Райан сказал, что он рад, что это его ранили, а не кого-то еще из наших парней. Конечно, он очень переживал поначалу, но все же смог вернуться к полноценной мирной жизни. Он чувствовал, что может управлять ею, и быть счастливым, невзирая ни на что. И он был прав.

Когда я думаю о патриотизме, который движет «морскими котиками», я вспоминаю Райана во время восстановительного курса в госпитале Бетесды (штат Мериленд). Он попал туда вскоре после своего почти смертельного ранения, ослепший. Впереди предстояло множество восстановительных хирургических операций. Знаете, о чем он попросил? Он попросил, чтобы кто-нибудь отвез его к флагу и оставил на какое-то время там.

Он сидел в своем кресле-каталке около получаса, салютуя американскому флагу, полоскавшемуся на ветру. Таков был Райан: настоящий патриот.

Великий воин. Золотое сердце.

Конечно, мы не упустили случая приколоться над ним, и сказали, что кто-то поставил его кресло-каталку перед мусорным контейнером, объяснив, что это флаг. Райан так злился каждый раз, когда попадался на нашу удочку, что мы просто катались со смеху.

Когда он уехал, мы ежедневно переписывались по телефону, и при каждой возможности встречались. В 2010 году я узнал, что они с женой ждут ребенка.

Между тем последствия полученных им в Ираке ранений потребовали нового хирургического вмешательства. Он лег в госпиталь. В тот же день после обеда мне позвонил Маркус Латтрелл, и спросил, слышал ли я о Райане.

«Да, я как раз вчера с ним разговаривал», — ответил я.

«У него скоро будет ребенок. Здорово, правда?»

«Он умер сегодня», — сказал Маркус упавшим голосом.

В госпитале что-то пошло не так. Это был трагический финал героической жизни. Не думаю, что кто-то из знавших Райана смирился с этим. Лично я не могу.

Его ребенок оказался прелестной девочкой. Уверен, что дух ее отца живет в ней.

После гибели Марка Ли его мать Дебби стала практически приемной матерью для всего нашего взвода. Очень храбрая женщина, она посвятила свою жизнь помощи бойцам, возвращающимся с войны. Она стала президентом организации «Могучие воины Америки» (www.AmericasMightyWarriors.org), и многое сама делает для ветеранов. Она называет это «случайными актами доброты», вдохновленными жизнью Марка и тем последним письмом, которое он написал ей перед смертью.

Ничего удивительного в этом нет: Дебби — преданная и трудолюбивая женщина, так же верная своему делу, как Марк был верен своему.

Перед смертью Марк написал невероятное письмо домой. С ним можно ознакомиться на сайте «Могучих воинов». В нем говорится о многом, что Марк видел в Ираке: об ужасных больницах, забитых и темных людях. Но это еще и исключительно позитивное письмо, полное надежды и вдохновляющее всех нас помогать друг другу.

С моей точки зрения, по письмам домой невозможно составить представление о Марке таким, как мы его знали. Слишком многое остается за рамками. Он был по-настоящему крутым парнем с исключительным чувством юмора. Он был фанатичным воином и преданным другом. Он непоколебимо верил в Бога и искренне любил свою жену. Небо, конечно, лучшее место, поскольку он там, но на земле не стало одного из лучших.

Решение уйти из ВМС далось мне нелегко. Но теперь я расставался с этой работой, и настало время определить, чем я собираюсь заниматься в своей жизни дальше.

У меня был большой выбор вариантов и возможностей. Я говорил с одним из моих друзей по имени Марк Спайсер об открытии в Штатах школы снайперов. Отслужив в британской армии 25 лет, Марк вышел в отставку в звании главного сержанта (sergeant-major). Он был одним из лучших снайперов на островах, более 20 лет прослужившим в качестве снайпера и командира взвода снайперов. Марк написал по снайпингу три книги и стал одним из признанных мировых авторитетов в этой области.

Мы оба понимали, что была и есть потребность в подготовке снайперов для военных и полицейских сил, причем готовить их следует по-разному. Однако никто не дает практических рекомендаций, которые курсанты могли бы потом использовать на практике в различных ситуациях. С учетом нашего опыта, мы могли бы вести курсы и предоставлять достаточно времени на стрельбище, чтобы наши клиенты почувствовали разницу.