Верховная Мать оглянулась, посмотрев на врачей и других Сестер. Каждое слово, каждое движение из тех, что происходят сейчас здесь, должны быть тщательно записаны и запротоколированы в мельчайших деталях для передачи в Другую Память и последующего использования будущими поколениями. Ничто не должно пропасть втуне.

— Вы полагаете, что мы снова должны попытать счастья с бароном Харконненом? Он не самый уступчивый субъект, и с ним не очень легко договориться.

Анирул едва заметно улыбнулась. Каков подтекст.

— Наши проекции всегда выдают наибольшую вероятность. Это должен быть барон Харконнен, и это должна быть Мохиам. К этой точке мы пришли через тысячи лет тщательной селекции. У нас есть и другие кандидаты, но все они хуже, чем именно эта пара… Так что нам придется все проделать сначала. — Анирул постаралась рассуждать философски. — На этом пути случались и другие ошибки. Верховная Мать, но мы не можем допустить, чтобы одна неудача положила конец выполнению всей программы.

— Конечно, нет, — огрызнулась Харишка. — Надо снестись с бароном Харконненом. Пошлите туда лучшую и самую обаятельную Сестру. Пусть она работает с бароном, пока поправляется Сестра Мохиам.

Анирул уставилась на ребенка, лежавшего на столе. Уставшее и выбившееся из сил дитя замолчало и лишь шевелило ручками и сучило ножками. Ребенок не смог даже покричать положенное время. Да, это не самый лучший образец для основания селекционной линии.

Лежа на своей койке у выхода, Мохиам попыталась сесть, чтобы прояснившимся взором посмотреть на новорожденную девочку. Мгновенно заметив слабость и врожденные уродства, она застонала и без сил повалилась на простыни.

Верховная Мать Харишка постаралась, как могла, успокоить ее:

— Сейчас нам нужна твоя сила. Сестра, а не твое отчаяние. Мы постараемся, чтобы у тебя появился еще один шанс встретиться с бароном. — Она скрестила руки на груди и, шурша накидкой, покинула Зал Рождений, сопровождаемая своей свитой.

* * *

В Балконном Зале своего Убежища обнаженный барон, по обыкновению, любовался в зеркало на свое отражение. В обширном зале было громадное количество зеркал и море света, поэтому барон мог беспрепятственно смотреть на красоту и совершенство форм, которыми столь щедро одарила его Природа. Он был худощав и мускулист, кожа отличалась красивым и здоровым цветом, особенно хороша она была, когда его любовники не жалели времени на втирание ароматических мазей в каждую пору. Барон провел пальцами по кубикам мышц брюшного пресса. Великолепно.

Неудивительно, что ведьмы хотят совокупиться с ним во второй раз, чтобы получить потомство. В конце концов, он же замечательно красив. Они носятся со своими селекционными программами, как курица с яйцом, и естественно, им нужны добротные генетические линии. Его ребенок от этой болотной ведьмы Мохиам был, наверно, настолько хорош, что они решили использовать его, барона, еще раз. Он испытывал отвращение от самого предчувствия того, что должно было произойти, но спрашивал себя, а настолько ли это действительно ужасно.

Однако он против воли хотел знать, во исполнение каких планов будет использован этими злокозненными и таинственными женщинами его отпрыск. У них были многочисленные селекционные программы, и никто, кроме них самих, не разбирался в этих программах. Сможет ли он как-то использовать это в своих целях, или позже ведьмы используют его детей против него самого? Они никогда не поставляли бастардов, которые могли бы устроить династическую свару, впрочем, он никогда не вникал в эти вещи. Но что может извлечь из этого мероприятия лично он, барон Харконнен? Даже Питер де Фриз не мог предложить на этот раз вразумительного ответа.

— Ты так и не дал нам определенного ответа, барон, — произнесла стоявшая позади него Сестра Марго Рашино-Зеа. Казалось, ее совершенно не смущает его нагота.

В зеркале барон видел отражение золотоволосой красавицы Сестры. Они что, думают, что его можно искусить этими великолепными формами, этими замечательными точеными чертами лица? Может, он предпочтет спариться с ней, а не с кем-то другим? По правде сказать, его не привлекала ни та, ни другая перспектива.

Представляя интересы Общины Сестер, стараясь воплотить в жизнь ее схемы, Сестра Марго пыталась объяснить барону «нужду» снова совокупиться с той же самой ведьмой Мохиам. С тех пор, как это случилось в первый раз, не прошло и года. Эти наглые твари! По крайней мере Марго хотя бы употребляет вежливые слова и блистает красотой в отличие от старой карги Мохиам, которая просто шантажировала его. Во всяком случае, ведьмы на этот раз прислали свой вполне приятный образчик.

Перед лицом прекрасной женщины он решил не надевать одежду, особенно в свете ее требований. Он фланировал перед женщиной, стараясь показать себя во всей красе, но делал вид, что это его совершенно не интересует. Захочет ли эта гладкая красотка переспать с таким красавцем, как я?

— Мохиам была слишком проста на мой вкус, — сказал барон, повернувшись наконец лицом к эмиссару Общины Сестер. — Скажи-ка мне, ведьма, мой первый ребенок действительно девочка, как мне и обещали?

— Неужели вам в действительности не все равно, кто ваш ребенок? — Марго смотрела барону прямо в глаза, но он был готов поклясться, что она с удовольствием посмотрела бы на его тело, мышцы и золотистую кожу.

— Я не сказал, что мне не все равно, глупая женщина, но я — аристократ и задаю вам вопрос. Отвечай мне или умри.

— Сестры Бене Гессерит не боятся смерти, — спокойным голосом произнесла в ответ Марго. Ее безмятежность одновременно раздражала и интриговала барона Харконнена.

— Да, ваш первый ребенок — девочка, — продолжала Марго. — Мы, Сестры Бене Гессерит, умеем управлять такими вещами. Нам совершенно не нужен был сын.

— Понятно, в таком случае зачем ты приехала?

— Я не уполномочена излагать вам причины.

— Я нахожу повторное предложение вашей Общины Сестер оскорбительным для себя. Я же просил Бене Гессерит никогда больше не беспокоить меня приездами. Я мог бы убить тебя, чтобы защититься от ваших домогательств. Это моя планета и мое Убежище.

— Насилие было бы не мудрым шагом, — сказала женщина твердым тоном, в котором прозвучали едва заметные угрожающие нотки. Как может такое сильное чудовище уживаться в столь соблазнительном и нежном теле?

— В тот раз вы угрожали открыть императору мои незаконные запасы пряности. Теперь вы припасли что-то новое или опять приметесь за старый шантаж?

— Мы, Сестры Бене Гессерит, всегда найдем повод для угрозы, если вы хотите это знать, барон, хотя наших доказательств ваших махинаций с пряностью достаточно и на этот раз, чтобы возбудить гнев императора.

Барон вскинул брови и наконец соблаговолил подойти к шкафу и достал оттуда черный халат.

— Я достоверно знаю, что некоторые Великие Дома тоже имеют свои неучтенные запасы меланжи. Поговаривают даже, что и сам император Эльруд не без греха.