Дар переключил обзор на глаза какора. Он гнал его перед отрядом, держа направление на Эрну. Если что-то их ждало впереди, он желал увидеть это первым, чтобы принять правильное решение.

В углу визора был заметен полосатый квадратик рядом с троеточием, где сейчас оставалось только два выраженных деления. Это был символ слабого заряда. Какор был истощен после прошлой ночной битвы. Кроме лучевика у робота были еще лезвия на коротких основных манипуляторах – но это уже для рукопашного боя… Вереди показался пологий широкий холм, перпендикулярный его ходу. Одновременно возник и стал усиливаться тяжелый шум. Скоро стали различаться отдельные крики. Какор сходу взлетел на верх взгорка и замер, остановленный хозяином.

Дар широко раскрыл глаза, пораженный увиденным.

В слабом свете Архи тускло блестело русло широкой реки, в левой части разрезанное лесистыми островами. Эрна казалась недвижной отсюда, однако, прямо возле берега, вода кипела и бурунилась от многочисленных борющихся тел. Какие-то крупные блестящие камни лежали около берега сотнями и сотнями, прямо по ним, скользя и падая, пробирались тяжелые дромы, тоже мокрые и скользкие, со свисающими по бокам, плохо держащимися люльками. Но даже не это приковало внимание. По берегу располагались куда более многочисленные силы тангров, ожесточенно схватившиеся друг с другом. Центром кипевшей схватки были три большие баржи, заполненные телами живых и убитых. Две плотные линии защитников отражали яростные и хаотичные атаки многочисленных дромов. Одного взгляда было достаточно, чтобы уяснить – остатки б'рванцев обороняются против намного превосходящих сил с'энфарпов. Дар дал приближение и с ужасом понял, что принятые им сперва за мокрые покатые камни на самом деле были тела мертвых дромов, заполнившие воду рядом с берегом. Эти «камни» даже поднимались из воды перед одной из барж, чуть накренив ее. Плавающими трупами была также полна прибрежная часть реки и вся левая часть русла, куда течением уносило павших.

Б'рванцы хорошо держались, стойко отражая одну за другой атаки превосходящих масс противника. Они совершили небывалое, если оценивать сражение по количеству вражеских трупов. Но небывалое не всегда одерживает победу. Было совершенно очевидно, каков будет окончательный итог сражения.

Дар вошел в состояние «зрения травы», моментально окрасившее поле битвы зелеными тонами и попытался найти волевые точки командира лесников. Но сделать это почему-то оказалось невозможным. Было впечатление, что над воинами обеих сражающихся сторон клубится зеленый ореол, умножающий общее свечение всех бойцов и, в то же время, придающий им какой-то совершенно иной отсвет. Индивидуальные сознания воинов сплелись вместе, став будто одним существом. А настоящими полководцами являлись цнбр соперничающих кланов.

Со стороны б'рванцев доносилось стройное пение, в такт которому они довольно успешно поражали врагов. Но ни исключительное мастерство боя, ни каменные латниры не могли помочь. Лесников было вдесятеро больше!

Огромный отряд с'энфарпов формировался слева от барж – гигантский темный массив дромовой конницы. Он впитывали в себя разбросанные тут и там мелкие группы воинов, усиляясь и готовясь к окончательному решительному штурму. Почему важны эти баржи было неясно, с точки зрения Дара – куда больше смысла рвануть напрямик к столице врага, Балианнару. Хотя, что он понимал в стратегии лесников?

Приближающийся сводный отряд его воинов и б'рванских дромаругов уже был недалеко от какора, и Дар осторожно повел робота осмотреть место сражения…

Тотай-Тору носился по баржам, все еще б'рванским, моля небо чтобы летающая лодка гонклардов успела появиться до того, как враги возьмут верх. Кровь покрывала его с головы до ног – кровь проклятых с'энфарпов. Отбив чужой травы сейчас чувствовался особенно мерзко и душно.

Атака лесников была страшной. Они перли на рожон, не считаясь ни с чем – ни с уязвимым положением на воде, ни с крепостью б'рванского латнира, ни с тем что им приходилось разменивать десятеро за одного! Загнанно оглянувшись, Тотай, будто во, сне увидел мокрые тела огромных дромов, заполнивших реку у берега, да тела мертвых лесников, во множестве плавающих вокруг.

…Первый ряд плывущих с'энфарпов приблизился к берегу, пытаясь нащупать далекую почву под ногами. Они покрыли друг друга дождем тронковых стрелок, навредивших больше мокрым нападающим, чем береговым б'рванцам. Рубежная гвардия встретила врагов дромовыми копьями, заведя скакунов по шею в воду. Острия длинномерных достов холодно взглянули в глаза дромов, и сорвались в звенящем танце смерти и безысходности. Гибкость шеи не помогла бедным животным уклоняться – вода лишала их подвижности, а задние ряды напирали. Вибрирующие крики раненых скакунов понеслись над рекой нескончаемым ревом, переходящим в звучное бульканье. Не удачливее были плывущие следом, ряд за рядом идя на дно, в агонии и конвульсиях. Пока внизу не набралось достаточно, чтобы очередная волна нападающих обрела опору под ногами раньше, чем познакомилась с копьями. Но и эти были всего лишь движущимися мишенями. Прошло много времени, прежде чем еще шевелящееся «дно» смогло держать несколько рядов. Вот тогда лесники рванули, проламывая себе путь и оскверняя воздух бешеными воплями. Снова первый ряд полег, их головы были безжалостно истыканы остриями копий. Дромы умерли не сразу, и это было равно ужасно для всех – тяжелые агонизирующие животные пробивали ряды и нападавших и обороняющихся, создавая дикий хаос. Тут открылась хитрость с'энфарпов – под брюхом лесных дромов были подвязаны бревна, которые и помогали держаться наплаву. Досками также были защищены тела лесных воинов, яростно бросавшихся вперед. Однако то, что было хорошо на воде, становилось обузой на берегу. Бревна под животом сыграли плохую службу дромам, лишая их подвижности. Панцирь из досок остановил стрелки тронков, но сделал воинов легкой добычей шиташей, сковав движения отаругов.

Баржам было легче. Обращенные к реке борта имели под днищем значительную глубину, а плывущие дромы атаковать не умеют. Сплавщики отгоняли их длинными шестами, и дромы были настолько слабы, что многие тонули здесь же. Так что со временем и тут накопились утонувшие тела, по которым карабкались последующие. Длинные когти позволяли дромам не соскальзывать.

Но на баржах обнаружилась и иная опасность. Связанные в тугие круги рабы-с'энфарпы отлично понимали что происходит и жаждали присоединиться к сородичам, рубившимся с б’рванцами. Мощный зов лесного Царакклана, протянувшийся сюда вместе с атакующими лесниками, зажигал ненависть в их глазах и давал дополнительную силу! Хотя они были жестоко увязаны, криками рабы поддерживали своих, некоторым удавалось высвободить ногу, чтобы пнуть б'рванца. Поначалу Тотай-Тору окрикивал воинов отряда, расправлявшихся с бешеными рабами, но после перестал обращать внимание. В подобных случаях теперь провинившийся получал удар не тупым, а острым концом копья, а то и шиташем, причем зачастую доставалось и соседям. С ужасом думал Тору, что будет, если рабы смогут освободиться – на баржах их не меньше полутора тысяч!