«…Мало кто знает о существовании «Новороссийской мечты» в истории Российского государства. Сформулировать её можно, как стремление к самому большому богатству, которое дает веру и силы, позволяет выбрать путь и добиться на нем успеха. Это богатство – свобода. Свобода совести и молитвы. Свобода выбора и труда. И бескрайние просторы Новороссии давали возможность каждому, кто готов был рискнуть, осуществить свои самые заветные стремления. Наиболее полно она проявилась во времена заселения и освоения Новороссии, поэтому мечту можно назвать «Новороссийской».

…Россия начала собирать земли Новороссии при императрице Екатерине II. Именно Екатерина придала освоению Новороссии массовый характер. «Мы читаем записки о колонизации Канады, Новой Зеландии, Перу и Колумбии, а допытывался ли кто-нибудь до недавних событий заселения наших запорожских земель, нашего азовского поморья или хоть одного здешнего уезда? Это целая поэма во вкусе Купера и Вашингтона Ирвинга, да-с, не шутите с нами», – говорит прозванный соседями «Новороссийским янки» помещик Панчуковский, главный герой романа Г.П. Данилевского «Беглые в Новороссии». В 1762 г. была создана специальная канцелярия по делам заселения Новороссии и издан приказ селиться на новых землях. Государыня, проводившая политику в духе «просвещенного абсолютизма», замыслила грандиозный проект, по которому земли Новороссии наравне с русскими осваивали все желающие из Европы и славяне с Балкан. Кандидат исторических наук А. Васильев (г. Одесса) назвал освоение Новороссии масштабным европейским проектом. «Новороссия – эта русская Америка, которую осваивали народы Европы под российским протекторатом», – отметил историк. При Екатерине на новые земли прибыли первые переселенцы (сербы). В 1775 г. императрица образовывает Новороссийский край. Процесс становления края обусловливался быстрой колонизацией, многонациональным населением, ростом новых городов и развитием промышленности. «Вот край! Вот места, эта Новороссия! Рассказать бы о них нашим питерским! О, какое раздолье во всем!» – восклицает Панчуковский.

«До желанных мест оставалось недалеко. Туда стремились новые товарищи, как стремятся и стремились искони, по неодолимому влечению, сотни и тысячи других, им подобных беглых русских людей. Они уже были на рубеже того непочатого или мало еще початого края Новороссии, где их ждало счастье и богатство», – пишет Г.П. Данилевский в своем романе. Желанным местом, куда стремились сотни и тысячи беглых русских людей, Новороссию делали не только плодородная земля, мягкий климат и богатый животный мир, но и невиданные прежде принципы политики освоения этих земель. Для Новороссийского края были созданы особые правила. В частности, самым главным для русских крестьян было то, что здесь не было крепостного права. Также беглых крепостных отсюда не выдавали, что обусловило приток крестьян, бежавших от своих помещиков и искавших здесь для себя новой, вольной и богатой жизни. Как пишет Г.П. Данилевский, «что такое, однако, эти беглые в Новороссии? Крепостная Русь, нашедшая свое убежище, свои Кентукки и Массачусетс. Здесь беглыми земля стала. Не будь их – ничего бы и не было: ни Донщины, ни Черноморья, ни преславной Запорожской земли, ни всей этой вековечной гостеприимной царины, к которой стремятся с севера и из других мест за волею и люди, и звери, и птицы! Все тут беглые: Ростов, Мариуполь, Таганрог, все беглые. Эти портовые богачи, купцы и мещане, эти Шелбановы, Пустошневы, Катальманьевы, Безродные, – поройтесь в преданиях их, какова их история? Недавние предки их – крепостные, выходцы из России, либо помещичьи, либо казенные беглые! Так вам ответят туземцы. А сами присмотритесь на беглых – люди как люди! Что же их сманивает сюда? Приволье земель и работ, только трудись; на всех труда станет…». Как и прибывавшие сюда русские крестьяне, жившие здесь малороссы осознавали себя частью единой русской нации, поэтому никаких национальных противоречий или различий между ними не было и быть не могло.

В Новороссии закреплялась свобода вероисповедания, поэтому сюда бежали старообрядцы, искавшие спасения от гонений. Специальным царским манифестом старообрядцев призывали возвращаться из Польши и Бессарабии, и давали им хорошие льготы (например, помимо освобождения на 5 лет от податей, им выплачивали 50 рублей на двор из четырех человек). Здесь же проживали ногайцы и татары, исповедовавшие ислам. И все они мирно уживались с католиками-переселенцами из Европы и православными славянами. Так как православие было государственной религией Российской империи, священникам Русской православной церкви предоставлялись льготы для переселения на новые земли, которыми они активно пользовались. Данилевский описывает предприимчивого отца Павладия, переезжающего в Новороссию. Здесь он быстро находит способ разбогатеть и на заработанные деньги строит новую церковь. «Эка, дельный человек», – говорят об отце Павладии.

На обширные и плодородные земли Новороссии охотно переселялись сербы, болгары, немцы, греки, армяне, поляки, молдаване, евреи, кочевые цыгане. Всех переселенцев по указу Екатерины освобождали от налогов на 5 лет, что позволяло им спокойно обустраиваться и разворачивать хозяйство. Помимо этого были предусмотрены и выплаты на покрытие расходов на переселение, беспроцентные ссуды, освобождение от повинностей на 30 лет, беспошлинный ввоз имущества и многое другое. Переселенцы не ограничивались только сельским хозяйством, они также занимались ремеслами, торговлей, рыбной ловлей, высаживали деревья, распахивали степи и т.д. Особенностью освоения Новороссии переселенцами являлось то, что они никогда не жили замкнутыми поселениями. Переселенцы использовали русский язык как средство межнационального общения, со временем они овладевали им в совершенстве и детей уже учили русскому языку (грозные обруселые болгары, как пишет Данилевский). Также переселенцы активно смешивались с местным русским и малоросским населением, т.е. все народности и этносы, населявшие южные земли Российской империи, успешно переплавлялись в единую новороссийскую (читай: русскую) общность. И сегодня в Новороссии множество русских людей имеют самые разнообразные этнические корни, уходящие в прошлое освоения этих земель. «Земля, правду сказать, тут обетованная, многих еще она ждет. Раздолье, а не жизнь тут всякому; ленив только русский человек! Эх, гляньте, какая дичь, какие пустыри: бурьян, вечная целина, – ни косы, ни плуга не знала. Люблю я эти места: с виду будто бедные, а троньте эту землю – клад кладом», – говорит на превосходном русском языке немецкий колонист – Богдан Богданыч Шульцвейн. А на вопрос: «Какой же секрет в том, что вы так скоро и так страшно разбогатели?», немецкий колонист отвечает: «Секрет? Никакого секрета! Просто трудились сами, и все тут».

Стоит уделить внимание вопросу о коренном населении этих земель: татарах и ногайцах. Указ об освоении Новороссии не обходил стороной и их, и вот здесь коренное отличие между освоением Америки и освоением «русской Америки» Новороссии. Если в США, как мы знаем, местное население уничтожалось всеми доступными на то время средствами и методами и загонялось в резервационные лагеря, то в Новороссии