Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, он скоро придет, я знаю! До тех пор никого никуда не пущу, прям посреди дороги лягу! В крайнем случае, буду ждать его одна.
Староста грубовато отпихнул Энн, а потом указал на запад.
— Видишь ту хрень? Ее почти закончили. Может, потому на нас часто нападать стали? Похоже, им прислуга нужна, или это, бараны на мясо. Я не могу рисковать своими людьми ради одного раздолбая. Да и вообще, чую я — он давно с железяками снюхался и смысла нет его ждать.
Там, куда указал староста, в небеса вонзался горный кряж. Местность в той стороне вообще напоминала скомканную постель неряхи, но этот кряж возвышался среди окрестных скал, как небоскреб меж деревенских домов. Стоп… Порыв ветра разогнал грозовые тучи, клубившиеся над кряжем, и последние лучи солнца четко обрисовали его острые клыки. Это не было нагромождением камней, воздвигнутым природой! Даже бешеный нрав нового, постоянно меняющегося мира не способен был создать подобной структуры. Так могло выглядеть только искусственное сооружение.
В целом оно напоминало цветок совершенно невообразимых размеров. Как положено, в его центре высился пестик. Гигантская колонна, похожая на складную подзорную трубу, ступеньками поднималась в ультрамариновую синь небес, достигая, казалось, звезд. Ее обвило, поблескивая на солнце полированной латунью, множество тычинок. Они вырастали из ровной дисковидной площадки и широкой спиралью закручивались вокруг колонны. Ближние были высотой, наверно, с флагшток, но постепенно тычинки делались все выше, и возле самого пестика их пыльники скрывались где-то за облаками. От гинецея во все стороны расходились гигантские лепестки, собранные из решетчатых секций: строители разместили их как секундные отметки на циферблате. Тень от них лишь немного не дотягивалась до руин города. Эти штуковины покоились на массивных опорах, и от острого кончика каждой тянулось по циклопическому виадуку. Кстати руины, в которых произошла драка с механической жабой, располагались как раз посередине между двумя лепестками.
Разумеется, поселяне насмотрелись на эту конструкцию, которая выросла на их глазах за последние месяца три. Пожалуй, с тех самых пор, как к ним пришел парень, назвавшийся Ричардом Лайонхартом. Но теперь глядеть на структуру сделалось тошно: как только машины завершили стройку, нападения на поселок стали происходить чуть ли не каждый день. Похоже, лезли враги как раз оттуда.
— Нет, Дик не имеет отношения ко всему этому! — воскликнула Энн, крепко сжимая кулачки. — Вспомните, как он в одиночку отправился в логово железяк, чтобы убедить их хозяев помочь нам. Заверял, что у него получится. Кроме Дика нас спасти некому, ведь он трудился в том комплексе на орбите и все знает. Если и правда роботами командует комп с научной базы, то он просто обязан подчиниться и построить для нас город. Вот почему нам надо дожидаться Ричарда! Уйдем отсюда — и ничего не получится. Я лично хочу жить в нормальном доме, а не как мышь в норе. Да и куда бежать? Железяки найдут нас где угодно, а в своей шахте — вообще в легкую!
Барри поморщился так, словно ему наступили на любимую мозоль. Он принялся с неудовольствием рассматривать Торниуэй, и одна деталь заставила его задержать взгляд. На животе плащ выпирал небольшим, но хорошо заметным бугорком. Конечно, одежда была велика Энн, но и староста еще недавно был примерным семьянином и помнил, как и почему менялась фигура жены.
— Да ясно все с тобой, — начал он ворчливо. — Ты просто боишься за своего парня, и только. Чего ты вообще нашла в этом задохлике? У нас в поселке хватает хороших ребят. Ни хрена, этих никого к себе не подпускала, а Дик тебе вон уже и брюхо надул. Когда успел-то? Значит, он все-таки мужик, а не совсем сопля. Дело, конечно, ваше, но ты нашла время. Будто проблем нам мало. Ох, бабы, сам черт с вами не сладит…
Энн вздрогнула, торопливо собрав плащ в складки на животе.
— Блин, с чего ты взял? — хихикнула она, краснея и смущенно пряча глаза. — Просто я располнела немного. Все время с детьми хожу еду искать, вот кое-чего и хомячила. Да мы растущие организмы, потому себя не обижаем.
— Ага, свисти мне! — рыкнул Барри и погрозил Энн кулаком. — Отожралась она, как же! Руки будто спички, морда осунулась, как свой балахон снимешь — ребра торчат. Соврала бы лучше, что с голоду пухнешь. И болезнь эту вашу бабскую, с рыгаловкой, я хорошо знаю. Насмотрелся в свое время на жену-покойницу, — тут возле его губ и на переносице пролегли злые складки. — Вот и знаю, что скоро ты пузырем надуешься.
Энн без сил опустилась на камень и закрыла лицо ладонями.
— Ну… да… — всхлипнула она. — Так уж получилось. В первый раз он был настойчив, а потом я сама загорелась. Наверно, мне нужно было как-то забыться, отключиться от всего этого кошмара. Помню, как я с ребятами сидела в кафешках, и парни хватали меня за что попало. Я ругалась, но как же тогда было хорошо! Вот и захотелось прикоснуться к тем временам, — она подняла на старосту мокрые от слез глаза. — Ради бога, давай подождем Дика. Я не могу его потерять. Мы, — ее рука легла на живот, — не можем его потерять!
— Брось! Твоего хахаля поди давно заловили, — фыркнул Барри, кивнув на механическую жабу. — Или сам он где-то окочурился. Вообще странно, что хотя бы до нас дополз. Может, он изначально шпионом этих железяк был? Вроде пока он не приперся, нас не трогали. Потому решено: этим вечером собираемся, а на рассвете уходим в новое место. Про свое брюхо не волнуйся, сам о тебе позабочусь. Не боись, я лапы распускать не посмею, но помогу и защищу. Заодно по своим мальцам меньше тосковать стану.
Староста отвернулся и зашагал прочь, давая понять, что разговор окончен. Даг, все это время молча стоявший рядом, помог Энн встать. Удивительно, но даже этот угловатый и грубый на вид, будто изваяние с острова Пасхи, мужчина мог быть внимательным и нежным.
— Пойдем лучше. Вечереет, а тебе нельзя сидеть на холодном камне. Поверь, все будет хорошо. Бог нас не оставит…
Никто не скажет точно, есть ли и правда высшие силы. Может, они и существуют, но им определенно нет дела до обитателей земли. Впрочем, люди сами всегда стремились стать равным богам. И иногда это даже удавалось. Однако тому, кто поднялся над ограничениями человеческой природы, не пристало как червю рыться в грязи. Небеса ждут его!
Высоко-высоко, там, где проходила граница космоса, пестик циклопического
