Что заметно, уже т в первом общении. Потому, что главное, наиболее характеризующее интеллект человека – это его способность к общению. Развитие языка довольно точно отражает общий уровень развития, одновременно свидетельствуя и о внешней, и о внутренней речи. Но ещё более важно в развитии человека – куда больше, чем развитие его языка, его система ценностей – на какое место в отношениях с людьми он ставит себя сам.

Здесь-то и начинаются проблемы у детей, выросших без отцов и братьев – часто они вообще плохо представляют себе, как надо правильно общаться; особенно со старшими и, особенно, с мужчинами. А если у человека нарушено общение, это уже кандидат на одиночество, что также оправданно: чем менее общителен человек, тем быстрее накапливаются при совместной жизни с ним разные недоразумения – как и все его недосказанности и недомолвки, могущие иметь другое прочтение другими.

Семья для ребёнка существует, прежде всего, как некое поле разнообразных отношений, в полярно заряженном диполе власти: «мать-отец». Именно в этом поле всех отношений меж ними и происходит самовоспитание их детей – дети всегда принимают в жизни максимально откровенно всё, что угодно, как правила некой игры, но две вещи они воспринимают всегда только интуитивно: половые особенности психики родителя и школу послушания при отце. Последнюю, вообще в несколько этапов: сначала физического, затем интеллектуального и, наконец, морального. Что значит интуитивно? Это означает, что их, в принципе, нельзя никак «воспитать» – они воспитываются только самой реальностью – своей повседневной жизнью. Вот почему, это в них или есть, или нет…

Если атмосфера семьи нормальная, то ребёнок сначала учится понимать состояние другого человека – как язык чужих чувств – без слов, быстро осваивая азы такта и основы чуткости. Иногда, условно, периоды его воспитания, родители пытаются разделить определённой формой своего поведения. По восточной поговорке: «ребёнок до 5-ти лет царь, с 5-ти до 15-ти слуга, а после – друг». Частенько мамаша причитает, что «уж лучше бы вообще не было отца, чем такой». Нет большей ошибки! Пусть он будет уж лучше последний пьяница, или уж, даже, первый наркоман, чем ребёнок будет совсем «без него». Тем более, что за любого человека, надо всегда, ведь, ещё и побороться. Тем более, что ещё и неизвестно, что окажет решающее воздействие на психику вашего ребёнка. Особенно, если он увидит, что порок не несёт в себе ничего хорошего, а мать и при этом, старается помочь его отцу, то… Ну, и какие же выводы он для себя сделает?

Любому ребёнку отец остро необходим для правильного воспитания его психики: каждый мальчик физически нуждается в ощущении некой, хотя бы, и чисто фигуральной, стоящей над ним силы, в подчинении другому – более сильному (не скажем, умному)…

Без этого он обязательно вырастает «неуправляемым», отчего больше всего будет страдать сам, мучаясь «своей волей». При любой матери (о бабушке помолчим), мальчик без отца выйдет, из под её женского контроля, превратившись в тирана. А впоследствии, будет и вообще отвергать над собой всякую власть. Став взрослым, он уже не сможет правильно – без ущерба для своего собственного достоинства – строить отношения с другими мужчинами, не предваряя общение неким обрядом.

Это будет или заискивание, или наоборот, хамство и грубость, скрывающие его беспомощность. Девочки же, лишённые отцовской ласки, «внутренне» остаются навсегда неласковыми. Но, при этом, они ещё и боятся мужчин, не зная, чего им ждать от них – им, ведь, не знакомы особенности мужской психологии. Они не могут полюбить мужчину даже и теоретически – он навсегда остаётся для них «неизвестным существом». Мистером Х…

Такие дети всегда скрытны и с трудом устанавливают контакты с новыми людьми – они остро ощущают неполноценность своей семьи, как свою собственную, и завидуют всем своим «нормальным» сверстникам, что и создаёт им дополнительные переживания. Часто именно эта зависть и выливается во внешне «беспричинные» драки. Психологические ниши «безотцовщины» сказываются сначала пробелами в их общении и в развитии, позже – в их адаптации в жизни, а ещё позже – в их собственной семье и в воспитании своих детей. И психологическая несостоятельность людей передаётся в этих семьях, как эстафета…

Из этих же семей выходит и большая часть девушек, получивших свой первый сексуальный опыт до брака, и оставленных потом своими кавалерами. По разным причинам внешне, по сути, по одной – бедняжки не смогли выстроить отношения с мужчиной. Впоследствии, они начинают понимать и саму «любовь», всего лишь, как поиск новых ласк, но лишённые девственности, не имеют возможности создания нормальной семьи, повторяя «карму» матери-одиночки. В отчаянных поисках ласки и счастья они начинают, что называется, «ходить по рукам» от одного «любимого» к другому, никому не нужные и втайне презираемые.

Ищут счастье, которое было утрачено их родителями. Но счастье возможно только в инграммной семье, ключ от которой обменяла их мать на свою «свободу». Мамочка погуляла… Прогуляв заодно и счастье своих детей. Теперь же их участь – случайные половые связи с повторения пути в матери-одиночки: трогательно и бережно пестовать своего домашнего тирана. Или одиночку. Продолжателя «рока одиночества» рода…

То, что девочки-сиротки не в состоянии создать нормальную семью, было известно в России давно, почему, собственно к ним и существовало особое отношение. Это заключалось в том, что, во-первых, их брали к себе в семьи родственники с тем, чтобы они могли хотя бы со стороны наблюдать, как устроена нормальная семья и все отношения в ней. В случае отсутствие родственников, девушки могли наблюдать за бытом семьи, работая прислугой, гувернанткой или домашней учительницей. Ну, и конечно же, всегда присутствовал вариант монашества. Сейчас девушкам из неполных семей хуже – они слишком поздно понимают, что семья – это не столько любовь и ласки, сколько новый вид отношений меж мужчиной и женщиной – сплав, скорее уж, из участия, понимания и взаимопомощи, чем «любви».

Но трансформировать в себе материнскую любовь, превратив её в любовь к мужчине, они не могут – этих знаний уже не сможет им дать, ни одна мать в мире. Она даст им лишь свою ласку, часто без меры, не понимая, что её ласка – без чувств и знаний отца – её щедрая материнская ласка – им лишь, ещё более вредна. Ведь каждый – даже и самый маленький ребёнок, вовсе не кукла, хотя и очень похож на неё, а наблюдательный и неутомимый исследователь чужой психики…

Интуитивно, любое дитя безошибочно находит в психологии своих родителей, (матерей в первую очередь), наиболее уязвимые точки, а найдя, начинает жёстко и беззастенчиво на них давить – спекулировать на чувствах. При этом его «капризы» являются, в чистом виде, опытами над ней и другими домашними – как много и какими методами, он может добиваться от них того, что ему нужно. И, что совсем уж для него плохо, по родителям и членам своей семьи, он составляет себе общее мнение и о всех других, формируя в семье свою личную «матрицу поведения» – свой набор спекулятивных приёмов. Чем больше семья и чем сложнее её структура, тем сложнее в ней и поведение всех её членов – в первую очередь его родителей.

Но, тем и более подготовленным вырастет в ней, ребёнок к жизни. Но, как только он установит, что его родители и семья, не представляют для него, уже ни какого интереса, то в этом доме, его уже ничего не удержит. Такие дети ищут слабости своих родителей и в окружающих, но убедившись, что окружающие руководствуются по отношении к ним совсем другими принципами, чувствуют себя беспомощными, не понимая, что они не виноваты – не по своей вине они не получили в своей семье необходимого воспитания.