не в тебе, — сказала я и тут же мысленно отвесила себе очередную оплеуху.

Надо же, как ужасно это звучит, когда произносишь вслух.

— Да, я знаю, дело в твоем друге Нико, — сказал он. — Конкурировать с мертвыми — безнадежная затея. Они всегда лучше живых. Просто мне показалось… Ладно, не важно.

— Не показалось, — вздохнула я и, взяв его за руку, заставила остановиться. — Но…

— Но?

— Мой мозг разрушается. А вместе с ним моя личность и все, что ты считаешь мной — скоро от этого ничего не останется. Я не хочу, чтобы ты это видел. Я очень хорошо знаю, что при этом чувствуешь.

Ди взял меня за вторую руку.

— Рета, это будет нескоро. Может, найдется лекарство. И даже если нет — у тебя… у нас есть несколько месяцев, и если ты хочешь, то…

— Не хочу.

— Я тебе не верю. Перестань думать о том, с чем я могу справиться, а с чем нет.

— Очень скоро я вообще перестану понимать, что происходит, — покачала я головой. — И я не хочу, чтобы ты на это смотрел. Ты понятия не имеешь, с чем ты встретишься. А я представляю.

— Ты опять решаешь за других, да?

— Сейчас я решаю за себя. Сейчас, пока я еще нормальная, это мое решение — сделать так, чтобы ты этого не увидел. Если бы я решила по-другому — то это бы значило, что я уже не в порядке.

Ди молча опустил глаза, признавая мое право отказаться от того хорошего, что у нас могло бы быть. Еще некоторое время мы стояли, держась за руки, я чувствовала, как большим пальцем он поглаживает мою ладонь, и больше всего на свете хотела сделать шаг вперед, прижаться к нему, и будь что будет.

— Идем, — сказал он наконец. — Нужно догнать Ворона, у нас там пациент. Заодно попробуем узнать, какая часть его оборудования родом из Вессема.

— Сядь там, — сказал мне Ворон, когда мы вошли. — И сиди тихо. Я тебя вообще терплю только ради твоей подружки.

Пациенту Ворона, который вошел следом за нами, могло быть и двадцать лет, и пятьдесят — покрытое татуировками и шрамами от модификаций лицо не давало определить точнее. Искусственный глаз его зиял черным провалом.

— Не работает, падла, — сказал мужчина. — Ни хрена не вижу.

Я забилась в угол, на который указал Ворон. Лишних табуреток в комнате не было, и я устроилась на полу, примостившись между шкафом с лекарствами и сейфом. Оттуда почти не было видно, что происходит на операционном столе, и этим мой закуток нравился мне еще больше.

— Что скажешь? — спросил Ворон у Ди, натягивая перчатки.

Ди пожал плечами и запустил в глаз щуп тестера:

— Может, схема обработки сигнала сгорела, — сказал он, глядя на экран перед собой, — а может, светорецепторы накрылись. Надо разбирать и смотреть.

Мужчина выругался.

— Ты что делал в этот глаз? — ухмыльнулся Ворон.

— Слушай, Ворон, — сказал мужчина немного заискивающе, — а может, раз такое дело, ты мне и подключение к базам сделаешь, а?

— Хрен тебе, а не базы, чучело, — отказался Ворон. — Ложись давай.

Я не поняла, о каких базах речь, но мужчина мне не нравился, и решение не давать ему никаких дополнительных привилегий я полностью одобряла.

— Ну а датчики тепловизора?

— А деньги у тебя есть?

— Есть, вот… Слушай, ну дай подключение, а? Я и так у Флая на плохом счету…

— А с базами что, будешь на хорошем? Блин, Ди, отключай его, надоел.

Ди взял шприц, и через несколько секунд мужчина затих.

— А мне без наркоза делали, — пробормотала я.

— Извини, детка, перебои с поставками, — отозвался Ворон.

— А про какие базы он говорил? — отважилась я спросить.

— Так, я что сказал? — разозлился Ворон. — Я сказал — тихо сиди.

Ди покосился на меня:

— Есть такое приложение — «Узнай меня», для тех, кто сам не различает лица. Есть такие люди. Или для тех, у кого проблемы с памятью. Оно автоматически заносит всех, кого ты видел, в базу на твоем комме. — Я нахмурилась, пытаясь поймать ускользающее воспоминание. Кто-то мне что-то подобное уже рассказывал. — Там лица и основные сведения — имя, где встретились, о чем говорили… Но, конечно, приложение отправляет все данные на сервер поли…

— Так, ты тоже заткнись и разбирай его глаз, — оборвал его Ворон. — А ты, детка, имей в виду: если захочешь где-нибудь открыть рот не по делу…

— Да помню я.

Почему Эме считает его милым? И как Ди его терпит? Впрочем, учитывая историю их знакомства, это объяснимо. Но вот Эме…

— Давай, сливай гель, чего ты возишься? — ругался Ворон. — Теперь вот так держи. Кто тебя, блин, учил?

— Ты, — ухмыльнулся Ди, ни капли не смутившись, и, встретившись со мной взглядом, подмигнул.

— Ладно, подключай диагностику.

Я прикрыла глаза. Слишком уж много событий для одного дня. Я устала, адреналин после драки схлынул, и теперь я чувствовала себя разбитой. Понемногу я погружалась в сон.

— Слушай, Ворон, а помнишь, у тебя работал Нико Полич? — услышала я и вздронула, но глаза открывать не стала.

Я сплю, разговаривайте, не стесняйтесь.

— Ну помню, — ответил Ворон. — Хороший парень был.

— Он же у тебя тут все время сидел и что-то кодил, да?

— Ты к чему это? Блин, не глаз, а помойка. Он что, сигареты об него тушил?

— В общем, есть мнение, что он тут не только твоими проектами занимался. И оставил в твоей машине кое-какую информацию.

— И что? Ты же не думаешь, что он за ней явится?.. Так, вытаскивай этот провод. Вытаскивай, блин, чего ты возишься!

— Да нет, просто хотел посмотреть его исходники. Тьфу, кровищи сколько.

— А еще чего? Держи зажим. Вот это сгоревшее говно. Подключаю сенсоры и… Обойдешься без его исходников.

— И тебе не интересно, что он тут делал?

— Неа. Ты что, надеешься там что-то понять? Давай скобы, зашиваем.

— С некоторой помощью пойму.

— Это на чью помощь ты, интересно, рассчитываешь?

Видимо, Ди что-то изобразил ему без слов, потому Ворон продолжил:

— Брось, чем она тебе поможет? В тюрьме учат не тому, что тут может понадобиться.

— Она знает Нико.

— Я тоже знал Нико, но хрена с два я разберусь, как он все это сделал. Что бы он тут ни спрятал — ты сам никогда это не найдешь. Скорее, что-нибудь сломаешь. А если ты хоть что-нибудь сломаешь …

Я поняла, что пора проснуться. Я не верила, что Марта Кару сможет сделать декодер, о котором говорил Нико. А если и сможет, то очень нескоро, и они своему сыну, конечно,