Агент Цезаря, Гай Юлий Арверн, дал за поместья Катона значительно больше, чем они стоили, и когда сумма стала чрезмерной, Скаптий перестал набавлять. У Цезаря были две причины купить эти виллы. Во-первых, его грело то, что ими владел сам Катон. А во-вторых, он хотел отдать их троим экс-центурионам, чтобы упрочить их положение среди сенаторов. Ведь Децим Карфулен и двое других храбрецов были увенчаны corona civica и по закону Суллы имели право войти в сенат.

— Странно, но мне кажется, что мой отец это одобрил бы, — сказала Порция Бруту, когда тот пришел попрощаться.

— Я совершенно уверен, что Цезарь совсем не стремится получить его одобрение, — сказал Брут.

— Значит, он не понимает отца. Отец ценит храбрость столь же высоко, как и Цезарь.

— При той ужасной вражде между ними, Порция, им друг друга никогда не понять.

Особняк Помпея на Каринах достался Марку Антонию за тридцать миллионов сестерциев, но когда он небрежно сказал аукционистам, что задержит выплату до тех пор, пока у него не наберется достаточно денег, старший аукционист отвел его в сторону.

— Боюсь, Марк Антоний, ты должен заплатить всю сумму немедленно. Приказ Цезаря.

— Но я же останусь без сестерция! — возмутился Антоний.

— Плати сейчас, или лишишься права на эту собственность и заплатишь штраф.

Антоний, ругаясь, заплатил.

А приобретения Сервилии, новой владелицы латифундии Лентула Круса и нескольких доходных виноградников в фалернской Кампании, обошлись ей даже дешевле, чем она себе мыслила.

— Мы получили инструкции взять с тебя сумму на треть меньше той, которую ты предложила, — сказал старший аукционист, когда она пришла рассчитаться.

Сервилия не стала обращаться к агентам, ей, как женщине, было намного выгоднее участвовать в торгах самой. Ведь на нее не смотрели как на серьезного покупателя, давая шанс ударить исподтишка.

— Инструкции от кого? — спросила она.

— От Цезаря, госпожа. Он сказал, что ты поймешь.

Понял весь Рим, включая Цицерона, который чуть не упал с кресла от смеха.

— Ай да Цезарь! — крикнул он Аттику, другому успешному покупателю, пришедшему к нему, чтобы сообщить новость. — Треть срезал! Треть! Что бы там ни было, но согласись, он человек остроумный!

Соль анекдота крылась, конечно, в том, что третья дочь Сервилии, Тертулла, была и дочерью Цезаря.

Сервилии анекдот, разумеется, не понравился, но не настолько, чтобы отвергнуть скидку. В конце концов, десять миллионов есть десять миллионов.

Гай Кассий, который не покупал ничего, тоже был не в восторге.

— Как он смеет прохаживаться на счет моей жены! — брюзжал он сердито. — Кого ни встретишь, все потешаются, все каламбурят!

Но кое-что большее, чем родство его жены с Цезарем, беспокоило Кассия. Брут, одного с ним возраста и на таком же уровне cursus honorum, будет править Италийской Галлией как проконсул, а ему, Гаю Кассию, всучили должность легата-пропретора в провинции Азия. Хотя Ватия, губернатор провинции Азия, был его шурином, Кассий его не любил.

Публий Ситтий относился к сословию римских всадников. Родом он был из Нуцерии, располагавшейся в Южной Кампании. Очень богат, образован. В своих друзьях числил и Суллу, и Цицерона. Несколько неудачных инвестиций после первого консульства Помпея Великого и Марка Красса заставили его присоединиться к заговору Катилины, имевшему своей целью свергнуть законное правительство Рима. Его привлекло обещание Катилины добиться всеобщего списания долгов. Хотя поначалу Ситтий так не считал, но впоследствии получилось к лучшему, что его финансовые трудности оказались слишком большими, чтобы задерживаться в Италии в ожидании, когда Катилина возьмет власть. Он убежал в Дальнюю Испанию в начале консульства Цицерона и Гибриды, а когда этого оказалось недостаточно, эмигрировал в Тинге, столицу Западной Мавретании.

Эта серия печальных событий выявила в нем качества, о существовании которых он совершенно не подозревал. Незадачливый предприниматель превратился во внушающего доверие и очень способного авантюриста, который взялся реорганизовать армию правителя Западной Мавретании Бокха и даже обеспечить его небольшим приличным флотом. Хотя царство Бокха было дальше от Нумидии, чем царство его брата Богуда, владеющего Восточной Мавретанией, Бокх приходил в ужас от захватнических настроений царя Нумидии Юбы. Тот возомнил себя еще одним Масиниссой, но поскольку римская провинция Африка граничила с Нумидией на востоке, расширять свои владения он мог только в западном направлении.

Реорганизовав войско Бокха, Ситтий проделал то же самое с армией Богуда. Награда была приличной: деньги, дворец в Тинге, целый гарем прелестных женщин и никаких неприятностей в деловом плане. Определенно жизнь талантливого авантюриста была предпочтительнее бытия италийского дельца, заигрывающего с заговорщиками!

Когда нумидийский царь Юба объявил себя сторонником республиканцев, после того как Цезарь перешел Рубикон, Бокху и Богуду волей-неволей пришлось встать на сторону Цезаря. Публий Ситтий привел в боевую готовность армии Мавретании и весь превратился в слух. Большим облегчением для него стала весть, что Цезарь победил при Фарсале. Но потом он пришел в ужас: республиканцы, выжившие в Фарсале, решили сделать провинцию Африка очагом нового сопротивления. Слишком близко к его домашнему очагу!

Ситтий нанял несколько шпионов в Утике и Гадрумете, чтобы получать информацию о действиях республиканцев, и стал ждать вторжения. Цезарь обязательно должен был появиться со дня на день.

Но вторжение во многих отношениях началось для Цезаря плохо. Его первый флот вынужден был пристать у Малого Лептиса, потому что во всех остальных портах к северу от него кишели республиканцы. Они так хорошо укрепились, что сделали высадку там невозможной. А в Малом Лептисе не имелось портовых сооружений. Корабли просто-напросто подвели ближе к берегу, и солдаты попрыгали в воду. Цезарь прыгнул первым, конечно. Но его знаменитое везение изменило ему. Он побежал, но споткнулся и растянулся на мелком месте. Ужасный знак! Все видевшие это замерли от испуга, у многих перехватило дыхание, потом все закричали.

С проворством кошки Цезарь вскочил, потрясая над головой крепко стиснутыми кулаками. Мокрый песок, зажатый в них, стекал вниз, к локтям.

— Африка, ты у меня в руках! — крикнул он, превратив дурной знак в благоприятный.

Он не забыл и о старом поверье, гласившем, что Рим не может победить в Африке без кого-нибудь из Сципионов. У республиканцев командующим был Метелл Сципион, а Цезарь сделал своим чисто номинальным помощником Сципиона Сальвиттона. Он буквально вытащил из борделя этого порочного отпрыска семейства Корнелиев Сципионов. Полная чушь, Цезарь сознавал это. Гай Марий победил в Африке без Сципиона… хотя Сулла был Корнелием. Бред, полный бред.