с каждой внесенной вещью

слабеет эхо

Теперь помешательство Отто стало более понятным. В эту игру Мария любила играть, когда они познакомились. В то время Басс не очень разбирался в сектах, и сообщество телепродавщиц долгое время не вызывало у него подозрений. С виду эта работа не отличалась от того, что делал Шон за стойкой своего бара. Так называемая «гуманная поддержка» для технофобов, не желающих общаться с искинами. Разве что телепродавщица обслуживает сразу несколько заведений одной сети, переключаясь с одного голопроектора на другой.

«Знакомая марка, знакомое качество, знакомое лицо в любом городе». По слогану ни за что не догадаешься, какие извращенные корпоративные отношения возникают в подобных службах. Игра в припоминание вторых половинок рекламных куплетов была самой невинной из их причуд.

— Это ролик мебельного магазина. Я угадал? — Басс не мог вспомнить продолжение стишка и честно в этом признался: — Фирму не помню. Что-то такое очень физиологическое. То ли «икота», то ли «диарея».

— Да-да-да! — донеслась из-за люка знакомая скороговорка Отто. — Но такой ответ может дать любой поискин. А я не просил угадывать. Ты сам должен сочинить продолжение. Без всяких названий и торговых марок.

«Точно свихнулся парень», — подумал Басс. Самому сочинить, это еще понятно. Телепродавщицы тоже иногда сочиняли продолжения сами, если не могли вспомнить оригинала. Но чтобы без торговых марок… Что это за поэзия, если в ней ничего не рекламируется? Она ведь для того и нужна, чтоб люди запомнили марку! В институте у них даже был спецкурс, где рассказывали, как такие образы воздействуют на мозг. Образ должен быть динамичным, вовлекать как можно больше органов чувств…

А главное — в нем должна быть некая парадоксальность, несовпадение с предыдущим человеческим опытом. Тогда он и зацепляется в памяти. Искины, сочиняющие рекламу, зачастую просто используют случайные сочетания слов, чтобы получить такой образ.

Но Отто хочет чего-то другого. «Любой поискин может.» Неужто он решил проверить, с человеком говорит или с машиной? Дурацкий способ!

Хотя, если подумать… Все верно, ассоциативный тест. И даже понятно, где он этого набрался. Их общий знакомый, мусорщик Тисима, обожает такие игры.

Ну допустим. «День новоселья». Как там Тисима говорил? Слиться с окружающим миром, почувствовать невидимую связь вещей… Не очень-то вживешься в такую картинку, сидя в душной каменной норе, которая больше похожа на задний проход кита, чем на новый дом.

В памяти пронеслись дешевые каморки, которые он снимал последние годы. Тоже не дворцы, прямо скажем. Разве что Мария скрашивала жизнь в этих дырах. Но теперь и ее там нет…

Зато есть лисица. Так и спит, наверное, на солнечном подоконнике, наплевав на всю человеческую суету. А вообще, кто ее знает, что она там делает. Бассу снова вспомнился кот Шредингера. Но теперь ритуал квантовых механиков вдруг представился ему с точки зрения биорга, а не человека. Кота сажают в свинцовый бокс, но в установке происходит сбой, и она начинает облучать не зверя внутри, а ученых снаружи. Коту неизвестно, кто из них выжил. А ему и плевать.

— Эй, Отто. Ну-ка повтори еще разок.

день новоселья —

с каждой внесенной вещью

слабеет эхо

Певец из Отто был так себе. «Из меня не лучше», подумал Басс. Он вздохнул и прочел ответ обычным голосом, лишь чуть-чуть выделяя ритм:

так и не догнав свой хвост,

засыпает котенок

Несколько секунд тишины. Потом что-то лязгнуло, и розовая плацента зашевелилась. По глазам резанул свет. Вот сейчас покажутся щупальца робота-акушера…

«Тьфу ты, какого еще робота? Совсем запарился». Басс толкнул приоткрытый люк — и отшатнулся. Бледное как творог, лицо Отто в сочетании с ослепительно белой шапочкой и халатом не испугало бы разве что работника морга. Нет, это точно не роддом.

«Зато живая человеческая душа, — съехидничал внутренний собеседник Басса. — Еще неизвестно, как сказывается на психике новорожденных тот факт, что первым в своей жизни они видят робота с шестью щупальцами».

Но в заведении Отто сегодня не было даже роботов-официантов, которые раньше так и шныряли под ногами. Зато ручной засов на люке… Басс потрогал грубое металлическое устройство. Трудно поверить, что кто-то добровольно поставит такое вместо нормального электронного замка!

Отто выглядел смущенным. Пока Басс выбирался из тоннеля, немец успел захлопнуть какую-то бумажную книгу. Теперь от держал эту целлюлозную архаику у бедра, словно не решаясь спрятать ее за спину и в то же время не желая привлекать внимания.

— Это человек-лягуха тебя надоумил с тестом? — Басс кивнул на книжку.

— Что?… Ах, ты про стихи. Да, Тисима, кто же еще.

— А про вдохновение он тебе ничего не говорил? Что оно не у всех бывает и не всегда?

— Да-да-да, он сказал, что это должен быть стих на один вдох. — Отто взмахнул книжкой. — Но главное не форма, а образ. Так можно отличить искин от живого человека. Человек способен чувствовать скрытую гармонию мира…

— Ну, ему как мусорщику видней. — Басс помассировал плечо, которое затекло от неудобной позы в тоннеле. — А вообще тут еще кое-кого не мешало бы протестировать. Давно в зеркало смотрелся? Тебя словно из формалина вынули.

— Это все курьерская служба, будь она неладна. Здесь-то, видишь, совсем…

Он обвел рукой основной зал нетро, куда они перешли из подсобки. Да уж. Раньше эти длинные столы напоминали Бассу школьные парты в шумном классе. Теперь, без посетителей и снующих туда-сюда ботов — типичный морг.

А ведь когда-то нетро Отто считалось одним из самых модных заведений Горы. Первые пандоры, разрешенные для частного использования — кто мог устоять? Правда, на практике революционная технология молекулярных принтеров быстренько обросла кучей механизмов защиты. Многие вещи, включая живые организмы, запрещалось дублировать вообще. Далее шел «серый список» — вещи, при копировании которых пандоры искусственно понижали качество, а то и просто встраивали в копию механизм саморазрушения. И лишь для совсем узкого круга субстанций разрешался «нуль-транспорт» — точное копирование при условии уничтожения оригинала в сканере.

— Молоко будешь? — Глаза Отто умоляли не отказываться, руки уже суетились на сенсорах пандоры. — Пил когда-нибудь соевое с солодом? Да что я говорю, пил конечно. А пакалоло?

— Не надо, от него у меня стрем начинается, — поморщился Басс.

— И правильно, здоровее будешь. Давай лучше лунное, с пониженной лактозой. Оно не с Луны, конечно. Это они там в Гренландии специально коров в темноте держат, вот и называют «лунное». Да ты садись, я тебе сам посылочку вызову…

Басс усмехнулся. «Посылочку». Ну да, именно нуль-транспортный протокол в сочетании с сетевым подключением породил бум нетро. В детстве Басс никак не мог понять, зачем мать таскает его с собой в эти заведения — ведь домашняя пандора без всякой Сети легко приготовит обед на основе любого из тысяч рецептов. Но мать упорно твердила, что ее подруги, оставшиеся в Старой Европе, готовят гораздо лучше, и никакой рецепт не заменит их опыт.