Басс тряхнул головой, отгоняя накатившую сонливость. Все это — и мимолетный, но серьезный взгляд зверя, и странный ритм его хвостов — опять вызвали ощущение, будто хозяином квартиры является вовсе не Басс, и не он приручает примитивного биорга, а наоборот.

— Ну и что они из тебя вырастили? Пищевой сканер, забраковавший мои консервы? Или несгораемую шубу?

Зверь игнорировал его. Басс перевел взгляд на нетронутую банку консервов. Засевшая в «Эдеме» тварь тоже привередлива — не зря ее искин вызвал супермаркет и потребовал дать ему пробы…

Идея конечно бредовая. Но если волкошка умеет охотиться на крыс, почему бы не использовать ее? Крысиному королю помогает искин. Но что мешает надеть такую шкурку и на нашего биорга? Это позволит управлять им… а может, и управлять не придется. Просто договоримся через искин — тебе мясо, мне шкурка.

— Хочешь еще мясца? — Басс протянул руку к волкошке.

Зверь чуть приподнялся на передних лапах. Понюхал. Басс медленно провел кончиками пальцев по голове зверя. Серебристая шерсть оказалась неожиданно мягкой, хотя с виду напоминала кабельную оплетку. Волкошка зажмурилась и сама ткнулась ухом в руку Басса. Он снова погладил ее расслабленной ладонью. И еще раз. Сам непроизвольно зажмурился. От волкошки исходило спокойствие. Казалось, от поглаживаний пушистый зверек увеличивается, мягкая шерсть обволакивает все вокруг…

Басс вздрогнул и отдернул руку. Не спать, не спать! Он снова потянулся к зверьку, провел рукой по спине, слегка потянув за шерсть. Между пальцев осталась пара светлых волосков.

— Отдыхай пока. — Он отошел от окна и скормил серебистые волоски ДНК-сканеру. «Евангелие от Лилит» высветило новый файл.

— Так ты лисица! — воскликнул Басс, прочитав описание. — Только слегка модифицированная. И стоишь даже больше, чем я думал.

Он еще немного полистал энциклопедию. Увы, об особенностях лисы-мутанта Джины не спешили распространяться. Оно и понятно. «Евангелие» — всего лишь завлекалочка для новичков, а вовсе не выставка достижений. Тем более, что этот биорг у них в розыске. Возможно, его настоящая цена гораздо выше.

— Кто бы за меня столько отвалил… — Басс покосился на зверька. — Тоже мне, венец творения! А воняешь как десять свалок.

Хотя почему нет? Опыты на людях запрещены. Зато с подопытными животными чего только не вытворяют. Собака Павлова, кошка Шредингера, мышь Эйнштейна… Неудивительно, что после всех этих лабораторных пыток они эволюционируют быстрее.

«А кто-то еще говорил, что не верит в теории Джинов! — ехидно заметил внутренний собеседник. — Кто-то еще учил Марию рационально смотреть на вещи».

Басс вздохнул. Иногда он и вправду пытался образумить Марию не только битьем и холодной водой, но и логикой. Обычно это случалось, когда она сама просила помочь разобраться с чересчур липучей сектой. В разных случаях объяснения Басса были разными, но за ними всегда стояла одна общая мысль. Все сектантство сводится к нескольким стандартным методам промывки мозгов. Чтобы избавиться от заразы, нужно просто понять, что твой случай — не исключительный. Посмотреть на ситуацию со стороны — значит уже не участвовать в ней.

Как правило, подобных напоминаний для Марии было достаточно. Но однажды, когда она связалась с совсем уж чокнутыми летающими йогами с Украины-Два, Басс решил пойти дальше — и привить ей не только мысль о методе, но и сам метод взлома религий с помощью великой и разрушительной магии логического мышления. У каждого религиозного человека, объяснил он, есть в голове идея, которую тот принял бездоказательно, на веру. Нечто, зафиксированное намертво. А значит, очень негибкое. Если задавать такому человеку рациональные вопросы и требовать рационального ответа, рано или поздно найдешь эту нестыковку и вызовешь дискомфорт.

Не ограничиваясь теорией, Басс привел примеры такого интеллектуального взлома для основных догматов барбитуристок и кроулианцев, чем поразил Марию до глубины души.

Но радовался он недолго. Через пару дней вопросы Марии начали вызывать дискомфорт у него самого. Еще через неделю один из соседей по Коралловой Горе выбросился из окна, оставив после себя записку со словами «Нельзя верить в то, чего не пережил сам» и большое количество книг по левитации.

Затем другой сосед оставил семью и уехал на учебу в какой-то африканский университет. По словам жены, последние несколько дней он ходил как в воду опущенный, совершенно забыл свои любимые разговоры о наглости черномазых и прочих инородцев, а вместо этого лишь повторял и повторял грустным голосом известную поговорку «Кто о чем, а мутант — о генах».

Третью жертву Басс перехватил в лифтовой. Парень пришел к нему по поводу настройки домового искина, но Мария встретила соседа первой. И хотя их разговор длился не более пяти минут, одного взгляда Бассу было достаточно, чтобы понять происходящее. Сосед был мрачнее тучи, зато лицо Марии светилось особым светом, который нельзя было назвать иначе как интеллектуальный оргазм.

Неудивительно, что он с облегчением воспринял ее уход в очередную секту. Да уж, поиздевалась бы она над ним сейчас, если бы осталась такой же рациональной, как тогда! Сектам он не верит, а сам сидит тут, поклоняется неизвестному биоргу невероятной стоимости. Уже и красивую байку про ускоренную эволюцию придумал. «Пошла лиса на прогулку, нашла геномодную булку…»

Откуда всплыла эта считалка? Неужто искин-гувернер учил его таким глупостям? Судя по проблемам с булкой — его работа. Да, точно. Была у него такая сказочка, где лиса оказывалась хитрым вредоносным мутантом, пытающимся обмануть Супер-Санитара. Как же ее там звали?…

— Элис. — Басс показал на зверька пальцем. — Я буду звать тебя Элис, поняла?

Зверек посмотрел на него, как невропатолог на дебила. И снова стал разглядывать кибы за окном.

К Бассу тут же вернулся былой прагматизм. Стоит ли вообще идти на дело при таком раскладе? Он еще раз перечитал ту часть файла, где Джины предлагали вознаграждение за беглую лисицу. Пожалуй, эта сумма позволит и Марию вернуть, и Мареку долги отдать. Не все долги, конечно. Но по крайней мере, можно будет ставить ультиматум — так мол и так, дело гиблое. В крайнем случае ковырнем другое кладбище, где людей не едят.

Или сходить? Тогда и долги будут списаны, и навар в виде лисицы останется… Ладно, для начала с ней надо договориться.

Так и не проданный детский искин уже полгода болтался на одном из стеллажей, выполняя роль влагонепроницаемого мешка и электромагнитного экрана для завернутых в него инструментов. Вытаскивая пыльную зеленую курточку на свет, Басс ощутил легкий укол совести. Он не любил грабить детей. Но эта настойчивая девочка… Он даже не мог вспомнить, кто из них двоих предложил меняться. Он отдал ей за курточку завалявшийся в кармане волшебный календарь. Она была так рада, что он поневоле ощутил себя опытным детским психиатром. Однако совесть с тех пор не уставала напоминать — ограбил ребенка. За полгода неприятное чувство лишь усугубилось оттого, что сплавить проклятую куртку класса «каф» так и не удалось: слишком много требовалось переделок, чтобы отключить функции родительского слежения.