Все началось прямо с утра. Я приехал к Питеру, но меня к нему не пустили. У него поднялась температура, и врачи запретили все визиты.

Я немного поговорил с Дорис и Эстер, стараясь их хоть чуть-чуть приободрить. Не знаю, смог ли я убедить их, но чем больше я говорил, тем паскудней становилось у меня на душе.

Это было какое-то неуловимое чувство. Оно зарождалось потихоньку где-то глубоко во мне, и его можно было сравнить разве что с набухающей грозовой тучей. Сначала не обращаешь внимания, кажется, что дождь пройдет стороной. И вдруг на тебя обрушивается ливень. Именно так и случилось со мной.

Не обращая внимания на свое настроение, я покинул Дорис с Эстер и направился в студию. Но стоило мне войти в свой кабинет, как я понял, что гром все же грянул. Все обрушилось на меня. И некуда было от этого спрятаться.

Я пробыл у Питера гораздо дольше, чем ожидал, поэтому появился на студии только после обеда. Около двух часов я обнаружил на своем столе записку: «Сразу же позвони. Ларри».

У меня появилось странное желание уйти со студии домой и отложить встречу до понедельника, но я подавил его. Вместо этого я нажал на кнопку селектора, и Ларри ответил.

— Мы со Стеном хотели бы поговорить с тобой, когда у тебя найдется свободная минутка, — сказал он; динамик селектора примешивал к его голосу какое-то металлическое жужжание. Я поколебался и сказал:

— Приходи прямо сейчас.

— Ладно. Иду прямо сейчас.

Я уселся в кресло, размышляя, что он там задумал. Мне не пришлось долго ждать ответа на этот вопрос. Дверь кабинета распахнулась, и вошел Ларри, пропуская вперед Фарбера. Я закурил.

— Присаживайтесь, ребята, — предложил я веселым голосом, хотя настроение было далеко не радужным. — Что вы там задумали?

Ронсон сразу же перешел к делу. Слова сыпались из него как горох.

— Я решил созвать специальную встречу Совета директоров в следующий вторник в Нью-Йорке. Думаю, нам без промедления надо уточнить положение Стена.

Я все еще улыбался.

— Ну что ж, я не против, — согласился я. — А что вы имеете в виду под словами «уточнить положение»?

— С одной стороны, — сказал Ронсон, — нам бы следовало создать для него какой-нибудь официальный пост, я говорю о Дэйве. Он уже несколько месяцев сидит на студии и до сих пор валяет дурака. Надо уточнить его обязанности, потому что сейчас никто толком не знает, чем Дэйв должен заниматься.

— У меня есть одна мысль насчет того, чем он должен заниматься, — тихо произнес я. — Но боюсь, что она не совпадает с вашим мнением.

Услышав мой ответ, Фарбер слегка покраснел. Но Ронсон лишь отмахнулся.

— То, что мы… э-э… я имею в виду — я, — он запнулся, — я думаю, надо избрать его вице-президентом. Он будет отвечать за производственный отдел.

Я посмотрел на него.

— Звучит чудесно, — кивнул я. — Вице-президент производственного отдела. Как-то в «Метро Голдвин Мейер» был такой парень, звали его Талберг, а в «Твенти Сенчери Фокс» подобный пост занимал Зануг, — я сделал паузу, чтобы они поняли, к чему я клоню, и продолжил, — но эти парни знали свое дело. А что умеет Дэйв? Он не может отличить объектив кинокамеры от своей задницы. — Я печально покачал головой. — Кроме того, джентльмены, у нас есть менеджер, который прекрасно справляется со своими обязанностями. Если вы хотите выставить его за дверь, я не против, но Дэйва ставить на эту работу нельзя, он же ничего не знает.

Ронсон бросил беспокойный взгляд на Фарбера, но тот сидел с невозмутимым видом, и Ронсон снова повернулся ко мне.

— Ладно, Джонни, не распаляйся. — Его голос звучал примиряюще. — Это только так, название должности; Рут, конечно, не будет возглавлять производственный отдел, там всем будет заправлять Гордон, но должны же мы дать ему какую-нибудь приличную должность.

Некоторое время я молчал, глядя ему в глаза. Я видел, как он беспокойно заерзал под моим взглядом.

— Зачем? — спросил я мягко.

Фарбер впервые подал голос:

— Это часть цены, которую ты должен заплатить за миллион долларов, — сказал он, глядя мне прямо в глаза.

Я повернулся к нему. Сначала карты лежали на столе вверх рубашками, но теперь их стали по одной раскрывать. Так вот оно в чем дело! Надо с этим быстро кончать.

— А какова же полная цена, которую мы должны заплатить, Стен? — вежливо осведомился я.

Он не ответил. Снова вмешался Ларри. Но я продолжал смотреть на Стена.

— Мы выберем Стенли в Совет директоров. Наделим его специальными полномочиями, чтобы он мог претворить в жизнь кое-какие идеи, имеющиеся у него, в отделе по продаже.

— И что у него там за идеи, могу я поинтересоваться? — спросил я с сарказмом. — Нет ли у него еще парочки родственников, которых надо пристроить?

— Подожди, Джонни, — быстро сказал Ронсон. — Ведь ты еще ничего не слышал о его планах. Ты обо всем судишь с предвзятостью, а Совет директоров, в принципе, уже дал согласие.

Я повернулся к нему.

— А что же я об этом не слышал? Я ведь тоже член Совета директоров, помнишь?

Его глазки забегали за стеклами очков.

— Это было на следующий день после твоего отъезда. Нам нельзя было терять время, мы пытались связаться с тобой, но не смогли.

Черта с два они пытались! Я откинулся в кресле и глянул на них.

— Как президент этой компании, я несу ответственность за все принимаемые решения, а здесь дело касается нашей политики по выпуску и продаже фильмов, — одним словом, касается именно того, чем и занимается наша компания. Твоя сфера, Ларри, финансы. Ты должен постоянно обеспечивать стабильное финансовое положение. Если ты начнешь совать нос не в свое дело, то поставишь под удар наше финансовое положение и, значит, не справишься со своими обязанностями. Я, конечно, понимаю твое беспокойство и беспокойство Совета директоров, но не забывай, что очень важно правильно оценить способности людей, которых хочешь назначить на высокие посты.

Моя сигарета сгорела дотла, и я закурил новую. Я смотрел на них, как учитель, утихомиривающий свой класс.

— Ну что ж, давайте оценим вашу компетентность. Начнем с тебя. Раньше ты работал с банкирами, которые в настоящее время контролируют компанию Бордена. Когда эти банкиры взяли там все в свои руки, то попытались командовать сами. И каков же результат? Через некоторое время они потеряли миллионы долларов и были вынуждены искать человека, который бы поправил финансовые дела компании. И они нашли его. Это Джордж Паппас. Правильность принятого решения сказалась на улучшении их финансового положения. Что же касается нашего уважаемого Совета директоров, что они смыслят в кинематографе? Примерно то же, что и ты. Один из них — из банковского концерна, другой пришел из посреднической конторы с Уолл-стрит, — я загибал пальцы на руке, — еще один — из компании по упаковке продуктов, следующий — владелец отелей, и последний — обаятельный джентльмен, достаточно обеспеченный, чтобы вести светскую жизнь и изредка появляться на Советах директоров тех компаний, куда он вложил деньги; кроме обаяния, от него никакой пользы.