Какой смысл был во всем этом?

И все же, разве могла она сделать что-нибудь иначе?

Когда речь идет о теннисе на том уровне, на каком играли ее дети, нужно было либо включаться, либо заканчивать, а они хотели играть. Насколько проще было бы, если бы они все были немного менее талантливы, не так увлечены, если бы они занимали первые места на местных турнирах и не шли дальше.

– Ну, тогда мне осталось напомнить вам, что вы все ненавидели Гарри Хаддада, – сказала Джой. – Люто. – Она посмотрела на Саванну, которая закрыла крышку деревянного сундука, хранившего все ее секреты, и теперь сидела на нем, будто ждала автобус. – Прости, Саванна, но они терпеть не могли твоего брата.

– О, это нормально, я сама его ненавидела. Много лет, как только его лицо появлялось на экране телевизора, я кричала.

– Ты по-настоящему кричала? – с интересом спросила Эми.

– По-настоящему, – ответила Саванна.

– Я не ненавидел Гарри, – заявил Логан. – Я завидовал ему, но никогда не питал к нему ненависти. Мне было бы приятно видеть, что отец его тренирует.

– Это ты теперь так думаешь, – с досадой проговорила Джой. – Но когда был подростком, думал совершенно иначе.

– Я ненавидел его. – Трой прислонился к стене, голова его находилась в опасной близости к острому углу обрамленной картинки с плачущей русалкой, которая всегда висела в комнате Эми. Джой находила ее удручающей, а Эми любила. Трой выплеснул свой гнев и яд прямо на Саванну. – Думаю, ты поступила правильно, мама, потому что, очевидно, эти очаровательные люди без проблем обманывают, лгут, мошенничают…

– Ладно, хватит, – сказала Джой.

– Что? Мы должны продемонстрировать ей хорошие манеры?

У Троя были такие страстные и переменчивые представления о справедливости и морали. Его подростковая империя по торговле наркотиками была совершенно приемлема, а то, что Саванна выцыганила у него деньги, – нет; жульничество в теннисе – непростительный грех, но при этом сам он не задумываясь изменил своей любимой жене.

– Слушай, если ты так переживаешь из-за этого, я переведу тебе деньги обратно. Мне просто нужны были средства, чтобы как-то устроиться. – Это было сказано таким тоном, словно Саванна разговаривала с братом, которому не отдала взятые в долг деньги.

Был ли это ее способ признать, что она солгала Трою, выдвинув ужасные обвинения против Стэна? А если бы Трой отказался платить ей? Что она сделала бы тогда?

Понимала ли Саванна, какой силой обладает тайна Джой, которую она только что выдала? Стала бы Джой платить ей, если бы она попыталась шантажировать ее? Вероятно.

У Джой закружилась голова. Она не могла поставить в один ряд Саванну, хитрую шантажистку, и Саванну, которая так нежно заботилась о ней по возвращении ее домой из больницы.

– Оставь себе, – сердито бросил ей Трой. – Только убирайся из наших жизней.

– Я и собиралась убраться из ваших жизней. – Саванна встала и взяла свою сумку, новую, купленную ей Джой. – Я была здесь только временно.

Саванна говорила так, будто пыталась сдержать слезы, и Джой прекрасно понимала, что это может быть фальшивая эмоция или чья-нибудь чужая, пропущенная через себя в личных целях, однако ее сердце все равно разрывалось от боли.

Я была здесь только временно. Не так ли прожила всю свою жизнь эта бедная девочка? Девочка, которая голодала, а они накричали на нее, не обратили внимания, отказались помочь. Джой помнила, как она ногой захлопнула дверь в прачечную. В памяти у нее не сохранилось лица той девочки, только силуэт фигуры, черты смазаны, но она помнила ярость, с которой толкнула дверь, захлопнувшуюся прямо перед носом ребенка. Они не знали, что она голодная. Откуда им было знать? Но Джой гордилась своей наблюдательностью. Ей хотелось вернуться назад во времени и сделать все то, что сделал бы такой человек, каким она себя считала: накормить девочку, выслушать ее, спасти от ужасного детства.

– Ну… – начала Джой, – тебе не нужно уходить прямо сейчас…

– Мама, думаю, ей нужно уйти прямо сейчас, – сказала Бруки.

– Да. – Саванна посмотрела на четверых детей Джой. – Было классно, ребята.

– Куда ты пойдешь? – спросила Эми.

– Она не пропадет, – резко сказал Трой. – У нее есть деньги.

– Я не пропаду. Как-нибудь загляну, чтобы забрать свои вещи. – Саванна широко улыбнулась Джой, превратившись в гостью на вечеринке, которая прощается с хозяевами. – Спасибо за ваше гостеприимство.

– Мне было приятно принимать тебя у себя, – автоматически, но правдиво ответила Джой, потому что до сегодняшнего вечера это действительно было приятно. Абсолютное удовольствие.

На один мучительный момент они все застыли на своих местах, как актеры в ужасной театральной постановке, когда кто-то забыл свою реплику. Джой не удивилась бы, услышав кашель кого-нибудь из зрителей.

– Мне очень жаль, – вдруг произнесла Саванна с глазами, блестящими от непролитых слез.

Джой никогда не узнает, были они искренними или фальшивыми, действительно она сожалела или притворялась, потому что Саванна тут же решительно похлопала по своей сумке, встала и вышла из комнаты, ей осталось только покинуть дом, как Стэн. Она растворилась в темноте ночи, из которой однажды явилась.

Сейчас

– Больше я Саванну не видел, – сказал Трой Делэйни.

– Она вернула вам деньги? – спросила Кристина.

Детектив-инспектор Кристина Хури находилась в том состоянии, которое ее мать описала бы как «раздражительность».

Тела у нее так и не было, а вчера она надеялась, что будет. Звонок поступил почти немедленно: «Не ваше. Остатки скелета».

Эта женщина умерла по меньшей мере тридцать лет назад, когда Кристина была ребенком и пыталась решить, кем она хочет быть: офицером полиции или морским биологом? Сейчас она могла бы плыть по волнам и разыскивать морские звезды.

Более того, Фиона Рид, член теннисного клуба Делэйни, только что позвонила и сообщила изумительную новость: вчера в середине дня она видела Джой выходящей из поезда на Центральном вокзале, и выглядела та здоровой и бодрой, живее всех живых, хотя, к несчастью, не услышала, как Фиона окликнула ее.

«Потому что это была не она, дура ты набитая», – подумала Кристина.

Тем временем какая-то ясновидящая выступила с публичным заявлением, что, по ее ощущениям, Джой жива, но ее держат в плену где-то рядом с водой или в пустыне.

Кристина нашла мотив. Нарель Лонгфорд, парикмахерша Джой Делэйни, связалась с полицией, как только услышала о вчерашнем обнаружении тела, и поделилась всей информацией, какой делилась с ней клиентка, включая историю о том, как в прошлом году юная гостья ее дома, оказавшаяся вовсе не случайной незнакомкой, открыла всем тайну, которую Джой хранила больше двух десятков лет.