Однако осталась на месте.

– Преступление совершает тот, кому оно приносит выгоду. Кто получил выгоду от смерти Василия Пояркина? Ответ – в большей степени его жена.

Марина горестно вздохнула:

– Да, и в результате я осталась без кемпинга и денег. Не проще ли было развестись?

– Погибшая Галина Егоровна Найденова вообще никому не причинила вреда, хотя точно мы никогда уже не узнаем. Никто из нас не получил выгоды от ее смерти, она-то была всего-навсего учителем физкультуры. Затем убили Татьяну Живаго и Генриха Кузнецова. Бессмысленные смерти, вы не находите?

– Это подтверждает лишний раз то, что действовал Сколышев, – сказал Денис. – Я, доведись мне убивать, не стал бы заниматься этим в кемпинге, отрезанном от всего мира.

– Ты прав, – поддержала его Катя. – Зачем убийца выбрал такое странное место? Зачем нагнетал страх, похитив тело Василия и появляясь в его маске? Зачем?

– Страх парализует и лишает разума, пробуждает инстинкты, делает уязвимым, – сказала Лидия Ивановна. – Вы правы, я совершила убийство и не раскаиваюсь в этом. Но я убила того, кто это заслужил, и понесу за это ответ на Страшном суде.

– Страх… – произнесла задумчиво Катя. – Стоит вступить в игру потустороннему, как люди немедленно теряют способность рассуждать трезво. Кто-то очень умело использовал эту человеческую особенность. Окружающие скорее готовы поверить в то, что убивает оживший мертвец, чем в то, что это – один из гостей.

Подал голос Дима:

– Катюша, я об этом написал в статье.

– Но в твоей статье не было одного, – ответила Катя. – Ответа на вопрос: кто убил.

– Если знаешь зачем, то понятно – кто, – Лидия Ивановна, скрестив руки, походила на милую сельскую старушку.

Или ведьму?

– Итак, убийца хотел создать панику и лишить нас возможности логически мыслить, поэтому и устроил чехарду с трупом и маской. Кемпинг, замкнутое пространство, трупы… И сразу думаешь о «Десяти негритятах», сразу ищешь сумасшедшего.

Катя умолкла.

– Скажите, где лучше всего спрятать иголку? – спросила вдруг Лидия Ивановна.

– В стоге сена, – не задумываясь, ответил Дима.

– А я бы предпочел коробку с такими же иголками, – ответил Енусидзе.

– Великолепный ответ, – похвалила Лидия Ивановна. – Тогда скажите, Николай Кириллович, как лучше замаскировать убийство?

– Выдать его за несчастный случай, – предположил полковник.

Катя покачала головой:

– Разве? По-моему, лучше применить тот же принцип, что и с иголкой, – спрятать убийство среди других.

– Что вы хотите сказать? – заинтересованно проговорила Ирэн Костандилли. Ее тонкие пальцы теребили бахрейнский жемчуг. – Что кто-то пойдет на то, чтобы убить нескольких человек ради одной нужной смерти? Но это… Это чудовищно!

– Убийство вообще чудовищно, – отрезал Енусидзе. – Что за чушь вы городите, кому нужно умерщвлять невинных людей ради одной нужной жертвы? Проще нанять киллера…

– Вы говорите как профессионал, – усмехнулся Игорь. – Проще все сделать самому.

– Одна смерть возбудит подозрения, начнется следствие. А вот если смерть произошла от руки маньяка и имеется еще несколько жертв?.. – спросила Катя.

Енусидзе потер подбородок:

– Слишком изощренно, такое встречается только в романах.

– И все же, ради чего убили четверых? Вряд ли Марина убила Василия – она могла бы сделать это и по-другому. Кто выгадал от смерти астролога Кузнецова? Разве что конкуренты. Безобидная Найденова, которая обливалась холодной водой и ела брюкву…

– И Татьяна Живаго, – сказала Лидия Ивановна. – Я всегда с удовольствием смотрела новости, которые она вела. Такая была умница…

– У нее муж олигарх, – сказал Енусидзе.

– Был муж, он умер, – проинформировал Никольский.

– Его тоже убили? – спросила Гончарова с ужасом.

– Его убил рак, – сказала Лидия Ивановна. – Но вы правы, Игорь Александрович, муж Татьяны был ужасно богат. Как я убедилась, в этой жизни ради денег, БОЛЬШИХ денег, люди готовы на многое. А ради КОЛОССАЛЬНЫХ денег – на все.

– Игорь Александрович, вам на руку смерть Юрия Нестерова и его жены? – спросила Катя.

Никольский посмотрел на нее холодным взглядом:

– Мне что, пригласить адвоката? Я еще не спятил, чтобы рассылать анонимные письма с приглашениями в кемпинг, где кормят цианидом и стреляют из ружья. Мне проще уничтожить Нестерова финансово.

– Оказывается, Татьяна Живаго была наследницей почти миллиарда долларов. Согласитесь, такие деньги затмят разум любого. Дима, ты не знаешь, что известно в журналистских кругах о том, кому теперь отойдет все состояние Нестерова? Ведь Татьяна умерла, не оставив завещания.

Дима медленно проговорил:

– У него, кажется, есть дочь от первого брака, единственная наследница. Она учится в США и уже заявила права на состояние отца, об этом писал «Ньюйоркер». Но к чему все это, Катя?

– А что бы ты сказал, если бы узнал, что дочь Нестерова оказалась в кемпинге? Та самая дочь, между которой и миллиардом долларов стояла Татьяна Живаго, ее мачеха. Однако Татьяну убил маньяк-безумец… Дочка теперь получит все деньги.

– Это крайне подозрительно, – вставил Енусидзе. – Я читал о запутанном деле с наследством Нестерова. Его дочь где-то в Калифорнии или во Флориде. Ее не было в кемпинге.

– Вы уверены? – спросила Лидия Ивановна. – Почему?

– Ну, среди нас не было Нестеровой, – протянула Вика.

– Прекрасное объяснение, – зло усмехнулся Игорь Никольский. – Подделать документы, выдать себя за другого человека, в конце концов, украсть паспорт – не проблема, когда есть деньги.

– И кто сказал, что дочь Нестерова носит ту же фамилию, что и ее отец? После развода олигарх не общался с бывшей супругой. Он выделил экс-жене и дочери крупную сумму, достаточную, чтобы обеспеченно жить за рубежом, но разве могла она сравниться с гигантским состоянием, которое было завещано Татьяне Живаго? Дочь, воспитанная матерью в ненависти к отцу, не понимала, почему деньги достанутся не ей, а журналистке.

Возникла пауза. Неловкая, гнетущая, полная напряжения и… и страха.

Катя взглянула в глаза одному из гостей. Страх… Как же она надеялась, что эта версия окажется ложью, искусной подделкой под правду…

– Посмотрите на эту фотографию, – Катя продемонстрировала небольшой потрепанный снимок. – Здесь изображен Нестеров с первой женой и дочерью, тогда еще школьницей.

Каждый вгляделся в снимок: июльская жара, Юрий Нестеров стоит на берегу моря, рядом с ним изящная женщина. И девочка в панаме, с эскимо в руке.

– Ну и что из этого? – спросил Николай Кириллович. – Девочку не узнать, ей на вид лет десять или около того, лицо скрыто панамой.