— А я точно там нужна? — с улыбкой спросила я. — Вы так редко видитесь, а мы с квэнни Лавант еще успеем пообщаться. Теперь — вся жизнь впереди.

— Ты же не обидишься? — уточнила лисонька.

— Нет, — фыркнула я. — Не обижусь. Но и, не обессудь, открывать тебе портал не буду. Как-то мне страшновато.

— Мне тоже, — честно сказала Нольвен, — но я в тебя верю. А вот в себя не очень — у нас, Лавантов, с порталами сложные отношения. Без пинка не летим.

Так, посмеиваясь и перешучиваясь, мы лениво собирались на выходные. До завтрака все равно еще почти час, а раньше завтрака нас никто никуда не отпустит. Что странно, можно подумать, что дома нас оставят голодными!

Застелив постели и приготовив для Лилея и Синей стратегический запас воды и сахарно-мильтаррной смеси, мы устроились на полу, чтобы перекинуться в картишки.

И в этот же момент, когда я была как никогда близка к победе, кто-то начал истерично долбиться в дверь.

Пол, это не постель, быстро не подскочишь. И пока мы с лисонькой поднимались на ноги, а это заняло не больше двух секунд, дверь нам просто-напросто высадили.

— Спасибо, что не накрыли с головой, — выдавила Нольвен, глядя на дверное полотно, разлегшееся на полу.

В дверях стоял взбешенный ректор, а за его спиной маячила бледная до зелени женщина. Кажется, это наш библиотекарь.

— Живы, — облегченно выдохнула она и совершенно нелогично добавила, — убью!

Подвинув ректора в сторону, она вошла в комнату, чуть подбоченилась и с чувством спросила:

— Для кого было сделано объявление, о необходимости сдать книги в библиотеку?!

— Так вот что мы забыли!

Ректор высказался негромко, но емко. После чего скорбно добавил, что он главенствует над Академией, в которой учатся боевые маги, а не безголовые самоубийцы.

— Неужели вы сами не заметили, что страницы желтеют? — всплеснула руками библиотекарь. — Девочки, ну смертельно опасно же.

— И смерть не мгновенная, — напомнил ректор. — Где ваши учебники? И руками не трогайте, я их сам в печь левитирую. А вы, две красавицы, в понедельник сметете поземку с наших черных дорожек. Справедливо?

— Справедливо, — в унисон вздохнули мы. — Но хочу вставить пару слов.

— Только кратко, — усмехнулся ректор.

— У нас страницы белые, — пройдя по печально скрипнувшей двери, я открыла шкаф, где на специально отведенной полке лежали наши книги.

Ректор Аделмер левитировал к себе верхний учебник и заставил его открыться. После чего присвистнул и спросил:

— Квэнни Тара, что это значит?

— Не представляю, — ошеломленно выдохнула квэнни и добавила, — откройте на странице с датой и номером. Может, путаница вышла? Хм, нет, все верно.

Ректор щелчком пальцев заставил наши учебники выпорхнуть из шкафа и вылететь в коридор. После чего прямо спросил:

— Экспериментировали?

— Нет, — опять же в унисон выдохнули мы.

«Там была такая вкусная сила», ментальный голос Лилея был полон раскаяния. «Я держался сколько мог, но искушение было велико».

— Девочки, милые, — квэнни Тара заломила руки, — мы не будем вас ругать. И наказание ректор отменит.

— Отменю? — оторопел ректор Аделмер.

— Если эти талантливые, умные, красивые студентки вспомнят, как именно им удалось избавить книги от дикой магии, — с нажимом произнесла библиотекарь, — то наш ректор придумает, как премировать таких одаренных студенток!

— А выбора мне, как всегда, не предоставили, — насмешливо улыбнулся ректор. — Что ж, пусть все будет так, хочет квэнни Тара. В конце концов, я хоть и хороший боец, но это проигрышный бой.

— Если вы боитесь, то можете сказать мне по секрету, — улыбнулась квэнни Тара. — Или ректору посекрету. А если там что-то не очень законное, то мы что-нибудь придумаем.

Она ласково нам улыбнулась, повернулась к ректору и с укоризной произнесла:

— Ну что же вы стоите, ректор? Чините скорее дверь, а то вдруг наши девочки простудятся.

— А магов-хозяйственников Академия для чего кормит? — возмутился он.

— Ректор, вы же сильный мужчина, — покачала головой квэнни Тара. — Выбили? Вставляйте. Приятных вам выходных, девочки.

Квэнни Тара, следом за ней комнату покинул ректор Аделмер, а после и наша дверь взлетела в воздух и вросла в проем так, как будто никто ее и не выбивал.

— Ущипни меня, — попросила Нольвен. — Ай!

— Сама попросила.

— Что это было?

— Помнишь, мы так торопились, что оставили книги на полу валяться? — я как сейчас вспомнила свою мантру «не забыть убрать учебники». — Лилей не смог устоять перед искушением и выпил «вкусную магию».

— С одной стороны, это прекрасно, — задумчиво произнесла Нольвен. — С другой стороны, провернуть все это надо грамотно. Хаос, и в такой момент я не могу, не могу пойти с тобой к Мере!

Я видела, как лисоньку раздирает на две части. На одной чаше весов общение с мамой, которую она видит крайне редко. А на другой мы с Лилеем и Синей.

— Хэй, — я приобняла подругу за плечи, — хочешь, помогу выбрать?

— Ну?

— У тебя есть идеи?

— Нет.

— Вот и все, — фыркнула я. — А я обо всем тебе расскажу.

— Я приду на ужин, — решила Нольвен. — Ну что, побежали на завтрак? Со всеми этими перипетиями, времени у нас осталось мало.

А на завтраке нам вновь выдали вазочку с вафельками и шоколадными конфетами. Не утерпев, я спросила на раздаточной, отчего нам так благоволят?

— Так это не только мы, — улыбнулась милая женщина в кипенно-белой форме, — это все студенты собрали деньги и сделали заказ. Так-то никто не примет сладости, а вот если мы сами их закупим, то да, передадим адресатам.

— Но почему? — оторопела я.

— Стыд, он такой, — хмыкнула женщина. — Иногда проще откупиться шоколадом, чем признать, что был неправ. Никто не хотел участвовать в турнире, но все были против того, что пришлые стали частью команды. Первый этап все расставил на свои места.

Сев за стол, лисонька вытащила блокнот и начала что-то подсчитывать.

— Что делаешь? — заинтересовалась я.

— Прикидываю, сколько нам нужно золотых сагертов, чтобы угостить пироженкой каждого учащегося военки, — проворчала Нольвен.

Точно, моя подруга и ее болезненная гордость, не приемлющая подачек.

— Хорошая идея, — поддержал ее Фраган, когда мы ему пересказали слова той женщины. — Мы как бы покажем, что приняли извинения. Что там выходит?

— Дорого, но терпимо, — отозвалась Нольвен.