- Нам надо поговорить, - наконец, выдавил он.

- Говори, - Селин дернула плечом.

- Не здесь…

- Именно здесь, - резко перебила его Селин. - Никуда, ни в какие тихие и безлюдные места я с тобой не пойду. Хочешь говорить – говори, а нет – так проваливай! - Льер взглянул ей в глаза, понял, что переубедить ее не сможет, тогда он недовольно осмотрелся, выбирая место, одновременно находящееся у всех на виду, и в тоже время чтобы никто не смог их услышать.

- Селин, - неуверенно начал он. – Ты спрашивала о третьем варианте…

- А ты отказался его назвать! – Льер кивнул.

- Он мне не нравится, страшно не нравится, но я тебе о нем расскажу. – Селин хотела ехидно спросить, мол, с чего вдруг такая честь, но интуиция заставила ее молчать и просто слушать. – Пентаграмма практически готова, а это значит, что если я ввяжусь в этот конфликт и истрачу свои силы настолько, что меня выбросит из этого мира, то пентаграмма останется неиспользованной. И если, например, ты встанешь в ее центре и назовешь мое имя, то тебя перенесет в мой Мир…

— Вот только ты хорошо понимаешь, - подхватила Селин нить его рассказа, - что у тебя нет и не будет никакой гарантии, что я войду в эту пентаграмму и что я, действительно, приду к тебе. – Льер кивнул, подтверждая ее слова и они замолчали. И так все было понятно. Селин (в здравом уме) ни за что не согласится уйти добровольно в Мир, находящийся в своем развитии где-то на уровне Средневековья, пусть даже в нем и присутствует магия. Учитывая, что у нее самой магических способностей нет, то она будет там изначально, вторым сортом, и только Льер будет в том Мире ей опорой… опорой, как же! Скорее он будет ее главной и самой страшной проблемой, с которой справиться невозможно. Так зачем ей добровольно обрекать себя на это? Нет, Селин не согласна, тем более что появилась надежда, что быть может общими усилиями, они что-то сделают и спасут сами себя, без участия Льера. Льер, словно прочитав ее мысли, спокойно сказал:

- Да, вот еще что. Я тут в закрытых архивах, поискал информацию об ильдирийцах… ну надо же знать, на что они способны в самых крайних случаях, - тут же объяснил он, заметив удивление на лице Селин. А она, действительно, удивилась. Во-первых, тому, что Льер смог вскрыть закрытые архивные файлы, несомненно, на них стояла серьезная защита. Во-вторых, то, что Льер сразу начал изучать противника, на что тот способен, что от него можно ожидать, ей, например, это и в голову не пришло. В-третьих, она поняла, где все это время Льер пропадал (честно говоря, ее немного задело, когда он перестал постоянно появляться на ее пути).

- И что же ты выяснил? - с интересом спросила она, поскольку догадалась по его тону, что он и правда что-то выяснил.

- Двадцать пять лет назад была очень похожая ситуация, - начал рассказывать Льер. – Ильдирийцы точно так окружили, но только не планету, а небольшой спутник, который готовили в качестве в качестве плацдарма для взлетной площадки тяжелых звездолетов. На тот момент на этом спутнике работало около трехсот тысяч человек, и заметь, не просто каких-то работяг, а самых лучших специалистов, в самых разных областях науки. Этот спутник был распылен вместе со всеми, кто в тот момент на нем находился. Я думаю, что эти двадцать пять лет ильдирийцы копили мощь, чтобы иметь возможность распылить целую планету, и думаю такой силой они обладают. И еще я думаю, продолжал Льер, - что ильдирийцы учли, что на помощь этой планете придет наш звездный флот, но они этого не бояться, и из этого можно сделать вывод, что те тщедушные усилия вашего сформированного наспех отряда, не нанесут ильдирийцам никакого вреда… я не вру, - вдруг добавил Льер, поскольку выражение лица Селин ему очень не понравилось. Селин поверила Льеру, действительно поверила, потому что память вдруг кое-что ей подкинула, а именно воспоминание о том дне, когда мальчик Питер, со злости сказал ей, что она «инкубаторская», Селин вспомнила, что он, передавая слова своего отца рассказал, что отец, якобы, сетовал на огромные людские потери, из-за которых пришлось использовать донорские замороженные клетки. Если сейчас Селин двадцать два, то вероятнее всего, именно о тех потерях и говорил отец Питера. Селин стало страшно, не страх, а самая настоящая паника накрыла ее с головой, потому что, наконец, проснувшийся Дар предвидения четко и ясно сказал, что планета и люди на ней – обречены.

- Я верю тебе, - тихо сказала Селин, а потом также тихо спросила: - А как же тогда ты сможешь спасти всех?

- Ну, одному мне, действительно не справиться, - согласился Льер. – Я буду использовать способности всех не только преподавателей, но и курсантов… но я не собираюсь этого делать! – резко и решительно сказал он, даже немного повысив голос.

- А если я поклянусь, что после твоего ухода я сама добровольно войду в пентаграмму… - начала Селин.

- Нет! – коротко возразил Льер. Селин замолчала. Она смотрела в одну точку и думала. В ее голове один за другим проносились сценарии ее дальнейшей жизни, в зависимости от того, как повернутся события.

Вариант, при котором Льер перетащит в свой Мир только ее душу, а потом подселит в другое тело, и она будет жить ничего не помня о своем прошлом – Селин отмела сразу. А вот вариант при котором она переместится в его Мир, сохранив свою личность, и жить только для того, чтобы ненавидеть его всем сердцем, ненавидеть день за днем, минута за минутой – это пожалуй намного интереснее. А ненавидеть Селин могла. От одной мысли, что он мог бы помочь, но этого не сделал, от одной мысли, ярость начинала просто клокотать в ее душе. А если все погибнут, она не хочет этого видеть, она сожжет свою душу в огне ненависти ко Льеру, или Дэвэру, или как там его – безразлично. Самое главное – ПОМНИТЬ!

- Пойдем, - тихо шепнула она ему.

- Куда? – не