– Немец сотворил все это в одиночку? – спросил Д’Аморе.

Замначальника кивнул:

– Он вскрыл наручники стальной пластинкой. Наверное, вытащил ее из ящика.

– И ваши сослуживцы этого не заметили?

– Думаю, сначала он открыл только одну пару наручников – ту, что загораживали кислородные баллоны. Ребята нервничали, и, хоть это и против правил, оружие их было заряжено.

– И, освободившись, он выхватил у кого-то из них пистолет, – сказал Д’Аморе, воспроизводя ход событий. – Застрелил вашего сослуживца и водителя. А пока «скорая помощь» падала, позаботился об остальных.

– Похоже, он силен как бык, хоть и выглядел полумертвым, – пробормотал замначальника.

Моторка отвезла их обратно на берег. Спрыгивая в грязь, Д’Аморе чуть не упал, но помог выйти из лодки своему сопровождающему.

– Чем он наелся?

– Каким-то ядом, вызывающим аритмию, диарею и геморрагию. Скорее всего, это мышьяк. – Достав мобильник, он показал Д’Аморе фотографию нескольких обрывков мокрой бумаги. – Это открытка. Немец порвал ее и смыл в унитаз, но мы нашли клочки в трубах. Мы считаем, что мышьяк содержала открытка, и пытаемся установить, кто ему ее прислал.

Мужское лицо, видневшееся на одном из вылинявших обрывков, было Д’Аморе уже знакомо.

– Очень хорошо, – устало сказал он заместителю начальника и пожал ему руку. – Держите меня в курсе.

– Разумеется, господин Д’Аморе.

Машина Д’Аморе была припаркована сразу за ограждающей место преступления лентой, и, садясь за руль, он достал из кармана телефон, чтобы связаться с Ди Марко. Не успел он опуститься на сиденье, как его левая нога взорвалась болью. Он опустил взгляд: из бедра его торчали ножницы.

Чья-то провонявшая болотом ладонь зажала ему рот.

– Надо поговорить, – произнес Немец.

5

– О боже, – прошептал Данте, когда Коломба рассказала ему о Немце.

– У нас есть охрана, нам ничего не угрожает, – попыталась успокоить его она.

– Не угрожает?! – Лицо Данте так посерело, что почти сливалось со стеной бара. – Даже прикованный к каталке, он прикончил шестерых! С чего ты взяла, что охрана сможет нас защитить?

Пока Данте не узнал, кем являлся Отец в действительности, он много лет верил, что его тюремщиком был Немец. В тысяча девятьсот восемьдесят девятом году он сквозь щель в силосной башне видел, как тот ведет по полю еще одного пленника. Ему так и не удалось узнать, кем был тот мальчик, но из всех узников того времени выжил только он. Правда, теперь он был убежден, что к той партии приложили руку король монет и Лео.

– Однажды мы уже его арестовали, – сказала Коломба.

Зажав уши руками, Данте принялся ходить по кругу. Пара посетителей, вышедших из бара покурить, с любопытством уставилась на него.

– А вдруг он специально позволил себя сцапать?

– Данте… успокойся.

– А вдруг он и есть король монет?

– За Немцем наблюдали круглосуточно, – ответила Коломба. – У него не было возможности разъезжать по стране и бросать в лесу тела своих жертв.

– Может, у него были сообщники. Какие-нибудь очередные легковерные марионетки. – Данте снял пиджак. Его рубашка насквозь промокла от пота. – По-твоему, он случайно сбежал именно сегодня?

– Откуда мне знать? – спросила Коломба и с тревогой ощутила, что у нее начинают сжиматься легкие.

– Все из-за того, что я ему позвонил, – продолжал Данте. – Он понял, что я уже близок к истине.

– Какое ему дело? Все давно мертвы.

– Кроме короля монет. КоКа, давай уедем. Бросим все.

Коломба обняла его и почувствовала, что его бьет дрожь.

– И что дальше? Будешь всю жизнь оглядываться через плечо? Немца поймают, выехать из Рима ему не удастся. Но то, чего мы сегодня не узнаем, будет мучить нас всегда. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Клянусь, я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.

Данте опустил голову ей на плечо, а затем потянулся к ее губам. Время словно остановилось. Коломбе показалось, что он вот-вот поцелует ее, но за миллиметр от ее лица Данте отстранился.

– Ладно-ладно. Ты права.

Коломба встряхнулась.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – слегка смущенно спросила она.

Он кивнул:

– Да, пожалуйста. Только вынеси выпивку сюда, потому что я сейчас не в состоянии войти. – Опираясь на трость, он опустился на корточки. – Я побуду здесь с Третьим и Четвертым. Скажу всем, что мы выдвигаемся с заходом солнца.

6

К семи вечера территория бывшего военного завода погрузилась в сумрак. Фонари освещали лишь оборудованную солнечными панелями сторону ограды. Осмотрев замок на воротах, Данте вскрыл его так быстро, что Коломба не успела понять, что произошло.

– Первый! – позвала она. – Оставьте, пожалуйста, кого-нибудь последить за дорогой. Остальные пойдут с нами.

– Госпожа Каселли, это частная собственность, хоть и заброшенная. Мы не вправе там находиться, – с виноватой улыбкой ответил начальник «Shadow». – Если кто-то сообщит об этом в полицию, мы потеряем лицензию.

– А если с нами что-то случится внутри? – возразила Коломба.

– Прежде чем прийти вам на помощь, мы вызовем полицию. Наша деятельность строго регламентируется законом.

– Какая редкость! Законопослушный гражданин! – сказал Данте. – Правда, сейчас не лучшее время, чтобы ограничивать себя рамками закона.

– Какое у вас оружие? – спросила охранника Коломба.

Тот показал ей на «Глок-17» у себя за поясом:

– Я не могу вам его дать, госпожа Каселли.

– Зато я могу его украсть. Если нас найдут, я скажу, что сама его у вас стащила. Можете доложить на меня в полицию и сказать копам все, что душе вашей угодно. Пистолет мне, скорее всего, не понадобится – согласно съемкам с дрона, здесь никого нет, – но я не могу оставить Данте без защиты.

Не меньше десяти секунд Первый с непроницаемым видом смотрел на нее.

– Ладно, – наконец сказал он и незаметно передал ей «глок». – Я вам доверяю.

Улыбнувшись, Коломба осмотрела пистолет и убрала его в карман.

– Нам понадобятся фонарики.

– У нас есть кое-что получше, – сказал Первый.

Как выяснилось, в цену был включен не только дрон, но и новейшие приборы ночного видения. Объяснив, как с ними обращаться, Третий помог им закрепить очки на головах. На несколько секунд Данте, обожавший электронные игрушки, позабыл о страхе и принялся экспериментировать с увеличением.

– Бионические глаза! Круто!

Они вошли в ворота, а когда свет с шоссе закрыли деревья, включили приборы. Земля окрасилась в желтовато-зеленый. Шум проезжающих машин затих, и тишину нарушали только их шаги и дыхание. Держа перед собой трость, Данте раздвигал кустарник и отбрасывал с пути мусор.