— Пожалуйста, Джош, — повторила Байрони. — Брент все сделает сам.

* * *

Спальня купалась в свете раннего утра. Байрони погасила лампу, и, сев в кресло, стала ждать. Всю долгую ночь она спала плохо, просыпаясь каждые несколько минут и напрягая слух в ожидании Брента.

Когда наконец она услышала его решительные шаги в коридоре, то вскочила, крепко прижав руки к груди.

Войдя в спальню, Брент резко остановился.

— Как это понимать? — спросил он. — Ты ждала, пока я покончу с этим делом? Да, Пакстон убрался из владений. Уехал. Все, с этим покончено.

Она видела, что он устал — валился с ног, как сказала бы тетя Аида. Хотя его слова звучали отчужденно, Байрони подошла к нему и легко положила руку ему на предплечье.

— Спасибо, Брент. Я очень довольна тем, что ты… сделал. Ты настоящий мужчина.

Брент стряхнул руку Байрони и отошел. Без единого слова он снял с себя одежду, надел халат и сел в кресло. Откинул голову и закрыл глаза.

— Не будешь ли ты так добра, не расскажешь ли, что делала в доме Пакстона?

— Я проснулась и увидела, что тебя нет. Уснуть не могла и вышла на балкон. Мне показалось, что я услышала чей-то голос, и я пошла в сад, чтобы посмотреть, в чем дело. И увидела, как Пакстон взваливал Лиззи на лошадь.

— Так, продолжай.

— Я оделась и схватила одно из твоих ружей. Заехала к Дрю в надежде, что он мне поможет, но его в доме не было. Мне пришлось направиться в дом Пакстона. Я остановила его в тот момент, когда он пытался изнасиловать Лиззи.

Брент поднял бровь и медленно открыл глаза.

— Понятно. Какая ты у меня героиня, дорогая. Я полагаю, тебе не пришло в голову, что Пакстон мог вырвать у тебя ружье? А возможно, и изнасиловать заодно? Нет, как вижу, такие мысли не посетили твою головку. Ну разумеется, ты же женщина. Как можно ожидать какой-то логики?

Байрони молча пристально смотрела на Брента.

Она не знала, чего ожидать по возвращении Брента, но, во всяком случае, не этих язвительных нападок, спокойного тона и демонстративного равнодушия. Она набрала воздуха в легкие, не собираясь сдаваться.

— Как ты узнал, где я была?

— О, превосходный вопрос! Я уверен, что он только что пришел тебе в голову. Видишь ли, дорогая моя, Джош мужчина и, следовательно, реагирует на все логично. Он действительно ждал Лиззи, но, очевидно, она пришла раньше, и ее схватил Пакстон. Мы с Дрю возвращались из Начиза и наткнулись на него. Не потребовалось чрезвычайного напряжения ума, чтобы понять, что случилось, особенно после того, как выяснилось, что на месте нет ни тебя, ни твоей кобылы.

— Я пыталась найти кого-нибудь себе в помощь, Брент, — возразила она ледяным голосом, — но тебя не было. Ты занимался своими мужскими делами. Но мне и не требовалось вашего мужского вмешательства.

Я хотела забрать Лиззи и уйти из дома Пакстона.

— Могу представить последствия! Если бы тебе удалось уйти из его дома, Пакетов, полный оправданного негодования, набросился бы на следующий день на меня. И я вовсе не уверен, что приказал бы ему убираться с плантации. Но, разумеется, став свидетелем глупости этого человека, я не мог поступить иначе.

— Глупость! Так ты называешь попытку изнасилования?

Брент внезапно поднялся и задумчиво смотрел на Байрони.

— Байрони, послушай. Ты не знаешь здешних нравов. Ведь Пакстон брал себе любую черную женщину, которая ему нравилась. Разве не приходилось тебе удивляться, как много здесь светлокожих рабов?

— Но это же отвратительно! Мне нет дела до ваших хваленых традиций. Это порочно и заслуживает осуждения! Ну почему ты никогда…

Взволнованную речь Байрони оборвал хриплый смех Брента.

— Не притворяйся несмышленой, Байрони. Я сам в юности брал свое. Разве я не говорил тебе? Они тоже хотели этого.

— Не то что я, — пробормотала она.

Брент замер.

— Хватит, жена. Я дьявольски устал. Можешь не отворачиваться. Я настолько устал, что даже не смог бы раздвинуть твои тощие ноги. То, что ты сделала, Байрони, ужасно глупо. А теперь оставь меня в покое.

Я ложусь спать.

Брент молча стоял перед портретом, не в силах оторвать от него глаза. Он был написан почти в натуральную величину и такими теплыми и живыми тонами, что хотелось подойти и потрогать изображение пальцами. Он сразу узнал вечернее платье из бледно-лилового шелка, отделанное узкой сиреневой тесьмой.

На Байрони не было шляпки — волосы свободно падали на плечи прелестными локонами. Брента неодолимо притягивало дышавшее свежестью лицо. Он смотрел на едва заметную озорную улыбку на ее губах и вспоминал далекое прошлое. Дрю не удалось точно воспроизвести цвет ее глаз, но, казалось, они сверкали, приглашая разделить некую тайну. Она выглядела немыслимо восхитительной и принадлежала ему одному.

Губы Брента тронула усмешка. Как такая женщина могла вскочить среди ночи и умчаться на помощь Лиззи? И встать с ружьем в руках перед Пакстоном?

Он с трудом отвернулся от портрета и встретился с вопрошающим взглядом брата.

— Великолепно, Дрю, — проговорил он, — действительно великолепно. Байрони уже видела?

— Нет. Мне хотелось, чтобы ты увидел первым. Это мой подарок тебе, Брент, ко дню рождения. Ведь ты скоро будешь двадцатидевятилетним стариком, не так ли?

Брент ухмыльнулся:

— Точнее, через четыре месяца, но смотри, чтобы Лорел не услышала «старик». Она тут же погонится за тобой с бутылкой духов, с чем-нибудь еще.

— Дрю? Вы здесь?

Мужчины обернулись на вошедшую в мастерскую Байрони. Она остановилась, увидев потрет.

— О Боже! — прошептала она, — неужели я такая, Дрю?

— В действительности ты выглядишь лучше, но я не стану придираться. В конце концов, Дрю начинающий художник.

Дрю хлопнул брата по плечу, потом обнял Байрони.

— Восхитительно! Спасибо, Дрю! Я считала, платье не слишком подходит — да еще с сиреневой тесьмой! Думала, что буду похожа на бледнокожего цыпленка. Но получилось прекрасно!

Байрони порывисто обняла Дрю и поцеловала его в щеку. Словно теплая волна окатила художника.

— Вы изобразили меня такой.., милой!

Байрони не видела, как поджал губы ее муж, и не сразу осознала, что все еще обнимала Дрю, пока он не взял ее руки и осторожно не отвел от себя.

— Я рад, сестрица, что портрет вам понравился.

Я написал его для вашего мужа.

Байрони медленно повернулась и встретилась со взглядом Брента.

— Тебе нравится, Брент? Правда?